Мераб Мамардашвили - Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии

Исключительная численная редкость такой «вещи» по сравнению с громадным числом возможных конфигураций путей и связях мысленных параметров поля. Интересно было бы здесь сравнить статус универсального физического закона (предполагающего бесконечные классы предметов) с такими «всеобщими единичностями» (предполагающими малое конечное число объектов, в содержании которых как раз и высказываются первые!). Проблема здесь 1) в отличении матричных (направляющих) состояний от других, 2) в рассмотрении того, как существование закона включает иное соотношение с начальными и граничными условиями, чем его формулировка (ср. § 147). В конечном счете все это выходит на проблему символических вещественных образований как индивидов (кстати, их еще меньше, чем именных парадигматических экземпляров). Как видим, элемент итерации не устраним из определения такого рода явлений.

То есть фиксация наблюдения происходит и во времени смысла и понимания (а не в «настоящем моменте» воздействия), вернее, во времени поля наблюдения, в его состояниях, в конечных пространственно временных областях, где его параметр — связанное или связующее время — есть оператор для «направляющего состояния». Время в этом смысле может быть определено как мера (мероизмерение) возможностей пространства (имея ввиду, конечно, связное пространство состояний и путей).

Где существуют, где находятся, например, наблюдаемые (Галилеем) спутники Юпитера? (Ср. § 87). Я имею в виду «существование» вещей как таких, о которых что-то говорится нами (научно или ненаучно) на тех или иных основаниях, о которых мы говорим или не говорим то или иное на тех или иных «разрешающих» основаниях (то есть это и есть логос как закон говорения в этом смысле), а не вообще существование вещей. Речь идет о пространствах, содержащих и объект и говорящего. Наблюдаемые явления происходят не абсолютно, а в таких пространствах. Согласно обобщенному операционно- релятивистскому принципу. Ср. § 10, где показано, что эйнштейновская точка пересечения (точка «между») не есть одна и та же точка пересечения (в смысле топологии, меняющеися от точки к точке). Более того, накрываемые ею глубины могут быть вынуты и составлены в свое целое (но так же незамкнутое, как и объективизированный внешний ряд). Или незамкнутое как раз в отличие от объективизированного ряда?

То есть выражения должны 1) иметь физический смысл, 2) соответствовать чему-то в субъективности, в аппарате отражения и его возможностях (моделей, созерцаний и тому подобных), 3) выполнять какое-то значение из идеального мира. И, следовательно, точками нашей абстрактной плоскости являются смешанные, трижды протяженные состояния («величины»).

Поэтому речь и должна идти о синтезе времени: направленного порядка нет ни в естественно становящемся ряду показаний аппаратов отражения (ведь наблюдения осуществляются последовательно или в последовательности) — последний размывается временем и в нем повторяется ошибка, забвение, не видение, а если есть и мы его наблюдаем осмысленно и согласованно в разное время и у разных субъектов, то это значит предположить уже наличной воспроизводящуюся экспериментальную ситуацию, а она как раз еще должна быть введена (и когда будет введена, процесс нельзя будет обратить), — ни в последующих «чистых» соображениях, выводах, сравнениях, сопоставлениях, дискурсиях, осуществляемых мыслью под черепной коробкой, ибо как нам хотеть мысль и потому ее иметь?! — процесс может остановиться и прекратиться вовсе на любом месте до конечного состояния; не время его связывает и не какая-нибудь реальная связь в вещах- предметах мысли (она ведь должна установиться «один раз и только один раз» как раз в этом процессе), а транснатуральная сфера сознания, сознание, синтез времени, беспредметное сознание возможности нас самих в качестве знающих и понимающих то или другое). Элементы многообразия (соответствующие определенным жизненным мгновениям), без необратимого соединения которых нет никакого учения на опыте, временем, наоборот, разобщены. А когда вновь соединены, то имеем двуединство или двумирность, состояние двойного бытия, ум на грани двух миров («на пороге как бы двойного бытия» у Тютчева). Но за определенными пределами накопление таких преобразований (важнейшие из них ведь являются символизирующими!) развязывает деструктивные силы (через которые природа как бы показывает разницу между собой и нашими символизациями).

Таким переносом является, в частности, представление «редукции волнового пакета» актом сознания.

Многосвязность в «малом». Гетерогенное «все во всем», вне классического разделения внешнего и внутреннего. Выделяемые здесь элементные объекты должны тогда рассматриваться как «третьи вещи». Гетерогенность: здесь все — и математика и семантика, и форма и интерпретация, и синтаксис и парадигматика, и абстракция и прагматика, и чувственность и значения (инкарнационная сила языка), и восприятие и аффект, и тело и душа, и разум и воображение, и теория и эмпирия (у них один источник), и понятие и эксперимент, и мысль и образ (образы, «несущие знание») (ср. § 53) и так далее. Конечно, в «живых вещах» (третьих) все это в терминах возможностей, поссибилий, а не актуально вещественно или идеал объектно (например, восприятие — являющееся одновременно возможным аффектом, эмоцией). Состояние есть состояние многих и многого.

Лейбницевский принцип и получил у Канта название «вечность общей причины» как определения времени в качестве свойства Сенсориум Деи.

«Мы сами» — это тело. То есть последнее — термин языка для возможного описания качественной субъективности, именно языка и онтологии невидимого, ибо натуральное тело не может быть вечным.

История не потому, что мы вступаем в катящийся сам по себе поток, а потому что мы что-то делаем. Поток порождается приостанавливающим воспроизводством, синтетической реитерацией на подставленных «своих» условиях.

«Эмпирично само» — то есть может быть состоянием и абстрактных мыслительных содержании, идеальных объектов, чисел, видений Бога, чувственных образов, эмоций, воображений и тому подобное. Оно эмпирично помимо этих различении. Канализирует в себе.

Оговорив это, можем в дальнейшем употреблять термин «индивид», имея в виду этого сверхиндивида.

Иначе нет одного пространства» означает, что эта однопространственность (в отличие от того, как строится однопространственность 3-х прилеганий, где время есть время фиксированного «настоящего момента», «вечности общей причины») строится объединением с глубоким временем-памятью, фиксированной квазичастицей, схемой видения, впервые упорядочивающей хаос.