Мераб Мамардашвили - Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии

Декарта интересует сознание как форма (когито изнутри), а меня интересует (изменительное) приобщение к силе сознания (следовательно, прагматика) в метапозиции (ср § 148) Поэтому он мог доверить Богу поддерживающее «постоянное рождение «я» (и мира) (и говорить, соответственно, на языке врожденности идей), а мне нужен Бог, постоянно умирающий и воскресающий в третьих вещах Иными словами, Декарт догматически остановил развитие «соображений воспроизводства» идеей Бога гаранта А для «Лекций по анализу сознания» можно сказать так Онтология полного бытия (в котором нет места развитию) имплицирована в задании сознания как первичного и независимого понятия физического (объективного) описания мира Метасознание же (то есть прагматика условий борьбы с сознанием, преобразований и переосознаваний, давания себе все новых и новых законов существования) позволяет ввести в онтологию время и изменение, развитие, то есть может послужить «эфиром»: для выработки логических форм исторического мышления (в философской их части, конечно) Не говоря уже о том, что «первичными и независимыми образованиями» окажутся кучи культурных объектов (наподобие кантовских форм пространства и времени) и выявится историческая пластичность человеческого существа, то есть реальность мысли Спинозы о том, что «того, к чему способно тело, до сих пор никто еще не определил… но, говорят, из одних лишь законов природы, поскольку она рассматривается исключительно как телесная, невозможно было бы вывести причины архитектурных зданий, произведений живописи и тому подобного, что производит одно только человеческое искусство И тело человеческое не могло бы построить какой либо храм, если бы оно не определялось и не руководствовалось душой Но я показал уже, что они не знают, к чему способно тело, и что можно вывести из одного только рассмотрения его природы.» (Этика, ч III, теорема 2, схолия)

Эту «ячейку» мы можем наблюдать (как, например, телевизионный сигнал), но не понимать (без реконструкции преобразований, то есть «истории»)

Гейзенберг: «Физик не рассматривает квантово-механическое описание как дуалистическое: он свыкся с тем, что при переводе монистического описания на естественный язык могу появиться различные дополнительные картины».

Колесо воспроизводит (порождает) и мир движении и существо, которое осваивает эти движения и изобретает механизмы их «полезного» преобразования. И мы не можем сделать его небывшим.

«Расходящиеся» в том смысле, что вторым «фон» устраняется из содержания: что-то в содержании, а что-то в фоновой связи.

Это независимая от первоакта аксиома. Эта аксиома и есть принцип свободного действия (монадического по своему строению), предельным представлением которого является полное действие. Или принцип «поддерживающего воплощения», нужный для всего человеческого (ибо для него не может быть причинения или вынуждения к нему; свободное действие должно делаться снова и снова; поэтому и есть на деле лишь мерцание).

Монада не имеет окон — поскольку это другой срез мира, не смена, не последовательность, не перенос причинной связи по цепи от места к месту (через что и засекается особый феномен личностной структуры или свободного действия).

А отвлечься необходимо, ибо знание в экз. смысле не передается (без эк-стаза, в смысле Платона).

Мир набит вокруг нас «понимательными существами», весьма телесно-техничными wshs рассудочность и умозрительность гносеологии и психологии, всякими актами фантомами населяющих подчерепное пространство голов жалких человечков.

Под «интуицией» обычно имеют в виду способности человека в ряду других его способностей, а я имею в виду состояние бытия, бытийное состояние и потому не могу пользоваться термином «интуиция». Поскольку в вышеуказанных «независимых» и «неотчуждаемых» состояниях мы не можем уйти от бытия в них к представлению в гносеологическом смысле. Наоборот, мы получаем их феноменологически, то есть как раз отстранением от представления.

Я имею право соединять конечное и бесконечное, поскольку символ (с мнимостью) и содержание не из одного и того же ряда значений (но уже феноменологически сопоставимы, гомогенны). Принцип феноменологической гомогенности. Его действие и проявляет себя тем, что приводит в анализе к утверждению феноменологичности вечности истины (то есть ее укорененности в истории, а не в идеальном, статичном и трансцендентном мире).

85 Отсюда ясно, что под синтетическими суждениями априори (и, прежде всего, сновоположениями) Кант имел в виду плодотворные тавтологии (как «когито эрго сум» и тому подобное), о которых нельзя сказать, что они чистые аналитические предложения, хотя вывод в них следует не на основе наблюдения, — разве определение того, что является физическим действием, является аналитической истиной в отличие от истин опыта? Такая же «тавтолошя» имеет место в определении сознательных явлений. Очень часто теории именно выступают в роли такою рода плодотворных тавтологии наблюдаемо то, что теория позволяет сформулировать. Ср. у Геизенбера (которому Эйнштейн сказал: «Всегда именно теория решает, что может быть наблюдаемо») рассуждение: надо ли о пути электрона в газовой камере спрашивать «как представить этот путь?» или «не имеют ли в природе место только такие ситуации, которые могут быть представлены в квантовой или волновой меха нике?», и избрав второй, перевернутый вопрос, задать его так: «Если мы хотим знать и скорость и позицию волнового пакета, то какой наилучшей точности мы можем добиться, исходя из принципа, что в природе встречаются только такие ситуации, которые могут быть представлены в математической схеме квантовой механики?» Результатом решения последней, простой математической задачи, мол, и было установление соотношения неопределенностей, совместимою единственно с экспериментальной ситуацией. Такое же рассуждение можно провести и относительно установления того, что определенный элемент математического формализма имеет физический смысл лишь применительно к значениям напряженно-

Я получаю «круг»: артефакты производят свободное действие, а свободное действие производит артефакты (чтобы самому происходить). Но ср. у Винера: «В некоторых новейших направлениях. мера, остающаяся инвариантной при группе преобразований, определяется непосредственно самой группой, а не задается заранее»

Для этого должны устранить из начальных условии возникновения знания (как события) натуральное представление вещей (см. § 36), которое молчаливо вносится допущением актуальной бесконечности. И обобщить на неоднородности. И должны суметь что-то извлечь как раз из разрывов непрерывности, в которых только и высвобождается поле для новых явлений. Вариативность космологического включения. Тогда есть невидимая (действительная) история как бытие трансцендирующего условия (внутренняя ему как открытое — открываемое и закрываемое — пространство, а не в смысле различения сущности и явления в языке-объекте, «внешнего» и «внутреннего» и тому подобное).