Рудольф Штайнер - Метаморфозы Душевной жизни. Путь внутреннего опыта. Часть 1

Такое красивое объяснение дал Винкельман этому страданию Лаокоона. Но человек с совестью будет все вновь — именно потому, что почитает Винкельмана как выдающуюся личность — рассматривать Лаокоона и в конечном счете скажет себе: Винкельман здесь ошибся, в этой группе нет никакого мотива сострадания. Голова отца повернута так, что он совсем не смотрит на сыновей. Винкельман совершенно неверно толкует эту скульптуру. Если мы поглядим на нее, положившись на непосредственное ощущение, нам станет ясно, что в ней изображен совершенно определенный момент: сплетенные змеи выдавливают из тела Лаокоона то, что мы называем человеческим Я, а отдельные, оторванные от Я влечения, вплоть до телесных, направлены каждое в свою сторону. Мы видим, как нижняя часть тела, голова, каждый отдельный член изолируются от остальных, не образуя характерной гармонии с целым именно потому, что Я покинуло их.

Момент, когда во внешней телесности выявляется, как человек теряет единство характера, когда Я, мощное, объединяющее телесные члены средоточие, исчезает, — такой момент представлен нам в «Лаокооне». И, глубоко проникнувшись подобным зрелищем, мы подходим к тому единству, которое выражается в согласованности телесных членов и запечатлевает то, что мы называем человеческим характером.

Но теперь нужно спросить: если верно, что характер человека в определенном отношении врожден, — а отрицать это невозможно, ибо в жизни мы всегда найдем подтверждение тому, что несмотря на все усилия, человек по ту сторону некоторой границы не в состоянии изменить то, что несет с собой, — если характер человека в определенном отношении врожден, то может ли он сделать хоть что-то, чтобы преобразовать его?

Да, поскольку именно характер принадлежит душевной жизни, поскольку он принадлежит тому, что не ограничивает нас пределами внешних телесных членов при утреннем пробуждении, а может быть преобразовано в согласованность отдельных душевных членов, в укрепление способностей души ощущающей, души рассудочной, или души характера, и души сознательной — постольку характер может усовершенствоваться благодаря образу нашей жизни между рождением и смертью.

Знание об этом имеет для воспитания большое значение. Как для настоящего педагога совершенно необходимо знание о различиях и свойствах человеческих темпераментов, так необходимо для него и знание о человеческом характере, а еще знание о том, что может сделать человек между рождением и смертью для преобразования этого характера, который в определенном отношении обусловлен предшествующей жизнью и ее плодами. Если мы хотим это знать, то нам следует уяснить себе, что человек в своей жизни проходит определенные и типичные для всех периоды развития. Отправную точку того, о чем сейчас говорится лишь вкратце, вы найдете в моей статье «Воспитание ребенка с точки зрения духовной науки». Сначала человек проходит период с момента рождения до того времени, когда, приблизительно в 7 лет, происходит смена зубов. В этот период благодаря внешним влияниям развивается преимущественно физическое тело. В следующее семилетие, от смены зубов до 13–15 лет, до полового созревания, развивается в основном эфирное тело, второй член человеческого существа. Затем наступает третий период, в течение которого развивается преимущественно астральное тело, низшее астральное тело. Затем, примерно с 21 года, наступает время, когда человек как бы противопоставлен миру как самостоятельное, свободное существо и сам работает над развитием своей души. Эти годы, от 20 до 28, важны для развития способностей души ощущающей.

Следующее семилетие — все это, конечно, лишь средние цифры — примерно до тридцатипятилетнего возраста, имеет особое значение для развития души рассудочной, или души характера, которую мы можем развивать, главным образом взаимодействуя с жизнью. Кто не желает наблюдать жизнь, тот, пожалуй, увидит в этом бессмыслицу; но кто смотрит на жизнь без шор на глазах, тот знает, что определенные сущностные члены человека могут быть развиты каждый в определенный период жизни. В первые годы между двадцатью и тридцатью благодаря взаимодействию с жизнью мы обладаем особой способностью развивать наши желания, влечения, страсти и т. д., отталкиваясь от впечатлений и влияний внешнего мира. Благодаря соответствующему взаимодействию души рассудочной с миром мы можем почувствовать возникновение у нас способностей. И тот, кто знает, что такое настоящий опыт, знает также, что все усвоенные прежде знания были лишь подготовкой, а жизненная зрелость, когда усвоенные знания могут быть использованы по-настоящему, наступает лишь, по сути дела, примерно в тридцатипятилетнем возрасте. Таковы жизненные закономерности. Их не замечает лишь тот, кто вообще не желает наблюдать жизнь.

Обратив на это внимание, мы увидим, как расчленяется человеческая жизнь между рождением и смертью. Эта работа Я над гармонизацией душевных членов и членение того, что оно таким образом проработало в соответствии с внешней телесностью, показывают нам, насколько важно для воспитателя знать, что развитие внешнего физического тела происходит до семилетнего возраста. Вес, что может воздействовать на физическое тело из физического мира, придать ему силу и крепость, может быть дано человеку лишь в этот первый период. Но между физическим телом и душой сознательной существует Таинственная связь, причины которой можно установить При точном наблюдении жизни.

Теперь, чтобы это Я стало сильным, чтобы в зрелом возрасте, т. е. после тридцати пяти лет, оно могло пропитаться силами души сознательной, чтобы Я, работая таким образом в душевной жизни, благодаря пропитыванию душой сознательной могло выйти из себя к знанию о Мире, оно не должно находить ограничений в физическим теле, ибо именно физическое тело воздвигает наибольшие препятствия перед душой сознательной и Я, когда Я не хочет замыкаться внутри себя, а хочет выйти вовне для открытого общения с миром. Но если мы в известных пределах сможем в ходе воспитания способствовать усвоению физическим телом ребенка до семи лет соответствующих способностей, то увидим здесь замечательную жизненную закономерность. Для человека зрелого возраста отнюдь не безразлично, как его воспитывали в детстве! Только тот, кто смотрит на жизнь без понимания, не знает о таких жизненных тайнах ничего; но кто может сравнить раннее детство с тридцатипятилетним возрастом, когда человек вступает в обоюдную свободную связь с миром, тот знает, что тем людям, которые вступают в открытое общение с миром, которые не замыкаются в себе, а выходят в мир, мы оказываем самое большое благодеяние, соответствующим образом воздействуя на них в первый период их жизни. То, что мы даем ребенку в радостях непосредственной физической жизни, в любви, исходящей от окружающих, наделяет физическое тело силами, сообщающими ему способность формироваться, сообщающими ему мягкость и пластичность.