Рудольф Штайнер - Метаморфозы Душевной жизни. Путь внутреннего опыта. Часть 1

Но вот написана вторая часть «Вильгельма Мейстера» — «Годы странствий». Теперь филистеры и нефилистеры принялись бранить вторую часть за отсутствие композиции и нехудожественность. Конечно, Гете приготовил нам нечто неудобоваримое. В зените своей жизни, основываясь на личном опыте, Гете хотел здесь изобразить, как человек проходит через самые разные лабиринты жизни. В некотором смысле он хотел дать здесь автопортрет. Он даже сказал, как дело дошло до этого. Первая часть «Годов странствий» потребовала от него сначала довольно много усилий. Не будем приукрашивать. Печатать начали раньше, чем была закончена работа над романом. И оказалось, что печатают быстрее, чем Гете пишет. Он продолжал на скорую руку. У него были написанные раньше сказки и новеллы, например, история о «Святом семействе», история о «Смуглолицей девушке», а также «Сказка о новой Мелюзине» и другие. Все это вошло в «Годы странствий», хотя первоначально не предназначалось для романа. Тут Гете поддался искушению в разных местах включать такие истории в роман и делать резкие переходы. И, конечно, в ущерб композиции. Но несмотря на это, дело продвигалось недостаточно скоро. У Гете было еще несколько ранних работ. Он дал их своему секретарю Эккерману и сказал, чтобы тот включил в роман то, что подойдет. Что Эккерман и сделал, но эти отдельные части все же повисли в воздухе. Поэтому можно сказать, что роман начисто лишен композиции. И кто пожелает судить о нем с художественной точки зрения, пусть делает это. Но Эккерман, конечно, не написал в нем ни строки. Это были все работы Гете, и притом такие, в которых он выразил то, что жило в его душе. И перед ним постоянно был образ Вильгельма Мейстера. Таким образом он выразил весь жизненный опыт, оказавший на него воздействие. Так этот опыт воздействовал на самого Гете. А поскольку «Вильгельм Мейстер» был его собственным отражением, то эти вещи, по сути дела, незаметно, окольными путями, проскользнули в роман так же незаметно, как и в самого Гете. А в результате мы получили совершенно неудовлетворительную картину. Говорили, что в романе нет внутреннего напряжения, что действие постоянно прерывается мудрыми изречениями. Роман, не читая, раскритиковали в пух и прах. Эти критики, со своей точки зрения, естественно, правы. Но есть и другая точка зрения. Именно на «Годах странствий» можно научиться неимоверно многому — в особенности, если есть интерес и воля следовать за переживаниями, на которых учился сам Гете. А это уже кое-что. Разве непременно должна быть хорошая композиция, если есть то, что может послужить нам иным образом? Так ли уж это плохо? То, что в «Вильгельме Мейстере» так много мудрости, очень плохо — но, пожалуй, лишь для тех, кто уже все знает и кому больше не нужно учиться.

Как раз во второй части удивительно показано, как Я, все более возвышаясь, может достичь вершин бытия. Особенно хорошо, что Вильгельм Мейстер отдает своего сына в одно очень интересное воспитательное заведение. Филистеры и тут вынесли совершенно отрицательное суждение об этом воспитательном заведении. Они не подумали о том, что Гете вовсе не собирался претворить это заведение в жизнь, а в этой своей «педагогической провинции» хотел символически выразить некоторые воззрения на сущность воспитания. Тех, кто присмотрится к этому заведению, сразу же поразит, как в определенных жестах во всей полноте проявляется то, что живет в человеческой душе. При первом жесте воспитанник скрещивает руки на груди и смотрит вверх. Затем следует жест, при котором руки соединяются за спиной, когда один человек становится рядом с другим. Но нечто совершенно особенное представляет жест поклона земле, в котором выражает себя душа. На вопрос, что все это значит, следует разъяснение, что мальчики должны дать пробудиться в душе, в своем Я тому, что называется «тремя видами благоговения», благодаря которым человек может развивать свою душу до все более высоких ступеней. Они выдвигаются перед человеком в качестве важнейших принципов воспитания. Сначала человек должен учиться в благоговении взирать на то, что над ним; затем он должен учиться благоговению перед тем, что ниже его, чтобы знать, как он вырос из того, что ниже его; затем он должен учиться благоговению перед тем, что рядом с ним, что равноценно ему как человеку, ибо только благодаря этому он может испытывать надлежащее благоговение перед своим Я. Человек достигает правильной гармонии с миром благодаря тому, что испытывает надлежащее благоговение перед тем, что выше его, перед тем, что ниже его, и перед тем, что рядом с ним. Благодаря этому же правильно развивается и его эго, и эгоизм не пойдет по ложному пути.

Затем показано, как на человеческую душу должны действовать важнейшие религии. Народные, или этнические религии должны внедряться как стоящие над человеком божества или духи; затем те религии, которые можно назвать философскими, должны внедряться в душу как благоговение перед равным; а то, что низводит нас в бытие (а в противном случае это легко упустить из виду), что позволяет нам с должным благоговением относиться к смерти, страданиям и трудностям этого мира, ведет нас к правильному пониманию христианской религии. Ведь это подчеркивает, что христианская религия показывает нам, как Бог воплощается в чувственных оболочках, как Он берет на себя все беды жизни и проходит через все человеческое. Именно благоговение перед низшим должно дать правильное понимание христианской религии.

Так перед нами предстает все развитие человека. А затем Гете показывает, как Вильгельма Мейстера вводят в своего рода храм, как с раннего возраста перед душой мальчиков, которые здесь воспитываются, предстают в многозначительных образах три религии и как в этом утопическом воспитательном заведении все приходит к гармонии. Но это заведение, скорее, выражает некую мыслительную мудрость, некий род представлений о том, как человеку следует воспитываться с самого раннего детства, чтобы обрести, с одной стороны, гармонию с окружающим миром, а с другой — возможность вести свое Я все выше. Гете изображает это вплоть до частностей. Например, мальчики не различаются по внешнему виду; они не носят одинаковой одежды, которая соответствует их возрастной ступени, но им самим предлагается выбирать себе одежду по вкусу. Так развивается своеобразие характера ребенка. Но поскольку корпоративный дух неизбежно проявляется, а индивидуальность отступает, подражая авторитету, так что некоторые мальчики выбирают форменную одежду других, то основным здесь становится принцип, согласно которому через некоторое время они отказываются от этой одежды и постепенно заменяют другой. Словом, Гете хотел показать, как должен воспитываться подрастающий человек — вплоть до жестов — в обстановке, которая, с одной стороны, может привести его к гармонии с окружающим миром, а с другой — развивает индивидуальную внутреннюю свободу, и притом вплоть до манеры одеваться.