Александр Шевцов (А.Р.Андреев, Саныч, Скоморох) - Основы Науки думать. Кн.1. Рассуждение

С того самого времени, как заканчивается греческая философия, становясь делом школы, организации и техники…

Логика — изобретение школьных учителей, а не философов! И там, где философы пользуются ею, это совершается из более основательных побуждений, не в интересах логики» (Там же, с. 200).

Кто-то делает прорыв, пронзает слои сознания, заполненные бесконечными облаками образов, своим созерцанием и прозревает то, что является их источником и сущностью, то, что прямо связано с моей природой и, похоже, с божественностью. И если он поделился этим плодом своего упорного созерцания с другими, они не берут урок труда и созерцания, они берут сразу плод и начинают его есть, вырабатывая правила поедания… Так рождались многие религии, так рождалась, мне кажется, буддийская наука о просветлении, и так же рождалась логика…

«Логика как выявление строения форм мышления и как разработка его правил могла возникнуть лишь тогда, когда уже произошло разделение бытия и мышления, и притом определенным образом и под особым углом зрения. В связи с этим сама логика и ее история никогда не смогут удовлетворительно разъяснить сущность этого разделения между бытием и мыитением и его происхождение.

Со своей стороны, логика, что касается ее происхождения и права претендовать на определяющее толкование мышления, нуждается в объяснении и обосновании» (Там же).

«Логика», какой ее подают сейчас нам, определенно нуждается в объяснении, поскольку она совершенно непонятна, и ее, как в старом анекдоте, «понять нельзя, можно только запомнить». И в неменьшей мере она нуждается в обосновании, то есть в возвращении той основы, из которой она когда-то, как кажется, рождалась.

Сомневаюсь в этом, потому что прозрение учителя и использование плода учениками, в действительности, никак не стирает непроходимую грань или даже пропасть между тем, кто прозрел, и тем, кто поел. Творившие логику никогда не знали Логоса! Они лишь использовали готовое прозрение…

Я собирался изложить в этих главах сомнение Хайдеггера в логике, я изложил его. Что же сам он считал ценным в логике и, собственно, логикой, я, пожалуй, расскажу тогда, когда перейду к извлечению из нее этого полезного.

Полезным в логике, в первую очередь, являются не правила мышления, а перст, указующий на Логос. Но в рамках более узкой ступени движения к себе мне будет важно и то, что логика говорит о рассуждении.

Рассуждение — всеобщая способность, причем как людей науки, так и обычных людей. Поэтому оно применяется и в быту, и во всех науках. Его часто не видят, как воздух, и плохо узнают, потому что в мире отсутствует культура, обучающая рассуждению. Но применяют рассуждение все и постоянно.

Однако есть несколько наук, которые поминают рассуждение в числе своих предметов, или должны поминать. Это, на мой взгляд, психология, философия и логика. Другие науки, которые тоже, в ходе своих рассуждений используют это слово и понятие, я не рассматриваю. Но психологи, логики и философы должны не только поминать, но и обучать рассуждению.

Однако, как это очевидно из приведенных мною материалов, большая часть обитателей этих сообществ, даже не подозревает, что рассуждение является их предметом. Меньшая, поминает рассуждение, но сбегает от его изучения, поскольку уже столетие, как изгнала его из своего арсенала вместе с душой.

И это настораживает и одновременно дает надежду: рассуждение изгнано из науки не только вместе с рассудком, разумом и умом, оно изгнано вместе с душой. Очень похоже, что оно является одной из душевных способностей.

Тогда — изучить рассуждение, освоить его, главное, очистить и овладеть этой способностью в чистом виде — приблизиться вплотную к душе. Думаю, пройти прямо в те слои сознания, что примыкают к телу души. В таком случае, изучение рассуждения — это путь к себе и самопознание.

Поэтому я перейду в следующий слой культуры и моего собственного сознания, где имеются научные понятия о том, как рассуждать и что рассуждает.

Я надеюсь, что даже на основании тех материалов, что были приведены в предыдущем слое, можно составить себе некоторое понятие о том, что же такое рассуждение. Боюсь, большинство людей именно такое понятие и имеет. Причем независимо от того, являются ли они людьми науки или нет. Судя по тем же самым материалам, люди науки о рассуждении задумываются не часто и не глубоко.

Но не все.

Поэтому, если в предыдущей части книги я больше занимался тем, что мешает понять рассуждение или загрязняет понятие о нем, в этой я намерен заниматься только тем, что так или иначе относится к рассуждению. Пока — на основании чужих работ.

И начну в том же порядке, что и в прошлый раз: психологи, философы, логики.

Психолог как ученый и психолог как просто умный и думающий человек — это две большие разницы, как говорится. Сам по себе психолог умеет и думать и рассуждать. Но как только он одевает профессиональный мундир, он вынужден существовать внутри того мира, который себе построил под именем «Научная психология». И тут начинается…

Как человек психолог может все, как член сообщества — только то, что позволено нравственностью сообщества, и то, что возможно разработанными им средствами. И средства и нравственность психологического сообщества весьма сомнительны.

Нравственность сообщества, я подчеркиваю! Сами психологи — вне науки — вполне нравственные люди, как и любые люди вообще. Но как члены психологического сообщества они — высоконравственны и даже патологически нравственны. Нравственность психологического сообщества больна, что не может не сказываться на качестве мира, который оно строит. Мир этот тоже больной. И к тому же, какой-то кривой и невозможный.

Поэтому психологи в своих работах могут писать такие вещи, которые никому из здоровых людей не понятны или просто невозможны. Но в мире с дикими законами возможны дикие вещи. Мир психологов слишком похож на придуманный виртуальный мир какой-нибудь компьютерной игры, где законы назначались создателем. И если ты хочешь пройти эту игру, придется принять, что здесь все не как у людей…

Большую часть подобных странностей я показывал в предыдущем разделе и предшествовавших книгах. В этой части книги я буду их лишь поминать, чтобы можно было сразу пройти к тому, что соответствует действительности настоящего мира. По этому поводу психологи могут вытащить возражение из времен субъективного идеализма: а есть ли настоящий мир, помимо нашего восприятия, и так далее…

Я как раз склонен принимать такие возражения, потому что с их помощью можно поставить себе задачу двигаться к действительности. Психологи же приводят такие возражения только затем, чтобы отбить охоту соваться в их дела. И это такое же нравственное правило их мира, как если бы он был миром компьютерных подростков, которые очень не любят пускать в свои делишки взрослых.