Александр Богданов - Эмпириомонизм

Подробнее об этом см. мою книгу «Познание с исторической точки зрения», с. 35–36 (несколько иная терминология).

Нетрудно видеть, насколько отчетливее и определеннее тактильно-термические восприятия при гораздо более слабых раздражениях, но без такого отрицательного аффекционала (например, когда ребенок теми же пальцами берет и ощупывает обыкновенные предметы).

Указание, что эти забытые образы вновь возникают благодаря косвенной ассоциативной связи, само по себе в этом случае ничего не объясняет: дело идет именно об объяснении этой «косвенной ассоциативной связи», которая представляет собой не более как обозначение исследуемых фактов.

В моих прежних работах — «Основные элементы исторического взгляда на природу» и «Познание с исторической точки зрения» — я давал иное «объяснение» психического подбора — объяснение более узкое, чисто физиологическое, в котором придавалось особенное значение функциям сосудодвигательной системы, регулирующей питание мозга. Эту постановку вопроса я теперь склонен считать не то чтобы неверной, а недостаточно широкой и недостаточно простой: роль системы, регулирующей питание, в колебаниях жизнеразностей, действительно, должна быть громадна, но все же «питание» — только одна из двух сторон жизненного процесса, всеобщее объяснение должно сразу принимать во внимание обе стороны; при этом мои прежние формулы, исходящие из более частной группы фактов, оказываются и более сложными .

В науке методологическая концепция естественного подбора наиболее отчетливо выяснена, на наш взгляд, Ле-Дантеком в его критических работах о дарвинизме и неоламарксизме. Он только придает слишком исключительное значение химическим условиям равновесия жизненной формы с ее средою, тогда как несомненно, что дело идет здесь также и о физическом, и о механическом равновесии. Впрочем, и эта сторона дела у него отмечена, но слишком бегло.

Такая связь всего нагляднее выражается физиологически, именно в том, что отдельные жизнеразности клеток и частных центров, соответствующие «полю сознания», сливаются при посредстве проводников (ассоциативных и проекционных волокон) в одну непрерывную, общую жизнеразность центрального аппарата.

В старые времена, устанавливая границы поместий, на меже секли мальчиков, чтобы они, доживши до старости, не могли забыть, где граница. Тем же методом пользуется современный классический педагог, когда он оставляет ученика без обеда, принуждая в это время учить вокабулы, или патриархальные родители, когда они бьют детей и «приговаривают»: «не делай этого, не делай этого…», и т. д.

Эту сторону процесса привыкания «народная мудрость» выражает словами «стерпится — слюбится». Профессиональные привычки дают людям возможность находить некоторое удовольствие даже в том, что для всех непривычных прямо невыносимо. Например, многим химикам, работающим, хотя бы по анализу, с сероводородом, запах этого газа положительно начинает нравиться.

Например, когда человека заставляют выполнять неприятную для него работу, то нередко бывает так, что с каждым разом это делается для него все труднее, работа становится все менее энергичной, координация волевых актов, психически ее определяющая, становится все более дисгармоничной и протекает все более вяло — типичная картина отрицательного психического подбора.

В то же время происходит, конечно, и обратное явление: положительный аффекционал представления о таких-то интересных и полезных химических реакциях уменьшается благодаря «неприятной» окраске запаха, представляемого или ощущаемого в связи с этими реакциями.

У Авенариуса в «Критике чистого опыта» такой «ламаркизм» играет роль одной из центральных идей и связывается со слишком внешне формальным пониманием принципа «чистого описания». Принцип этот, в сущности, требует, чтобы в познание не вносилось ничего принципиально выходящего за пределы данного опыта , чтобы всякое «объяснение» было только упрощающим описанием, но он отнюдь не сводит методы этого упрощающего описания к механическому обобщению фактов — такое обобщение есть только материал для объединяющей идеи, но еще вовсе не объединяющая идея. Все, что Авенариус говорит об «Ubung», — только механическое обобщение.

Собственно говоря, и первоначальное представление о такой-то данной кошке, например первой, какую видел до сих пор данный ребенок, образуется таким же путем: ряд последовательных восприятий одной и той же кошки не представляет точного повторения одного и того же комплекса, но лишь приблизительное, и представление о такой-то данной кошке есть уже «обобщение».

Verworrenheit (нем.) — запутанность, неясность.

«Представление» есть неполный комплекс-образ, возникающий не из прямого и непосредственного воздействия комплексов среды, но все же являющийся их косвенным отражением. Стремление — неполный волевой комплекс, не отражающийся ближайшим образом на комплексах среды, но при достаточных условиях непосредственно переходящий в волевой акт, который уже «отражается» в среде. (Об отношениях этих неполных психических реакций к полным см. мою работу «Познание с исторической точки зрения». СПб., 1901, с. 68–77.)

Подробнее об этих двух ассоциативных типах, образующих вместе «монистическую тенденцию сознания», я писал в работе «Познание с исторической точки зрения», с. 85–107.

В своей вышеупомянутой работе «Познание…» я останавливался подробнее на происхождении «форм обобщения» и «форм различения», на явлениях внимания, играющих такую роль в развитии этих форм, указывал и на некоторые экспериментальные доказательства в пользу изложенной точки зрения, найденные у других авторов, причем рассматривал психические процессы главным образом со стороны их физиологического выражения или «проявления» (с. 78-107). Здесь нет места вновь излагать все это.

Мы не касаемся здесь той роли, которую играет в этом процессе прогрессивного ассоциирования могучее социальное орудие — слово, то орудие, без которого собственно «познание» даже невозможно. Это завело бы нас слишком далеко от нашей главной темы (специально об этом см. «Познание…», с. 128–156).

Комплексы-образы и комплексы волевые исчерпывают собою, в сущности, все содержание психического опыта. Обыкновенно различают в психике еще комплексы «чувства». Но поскольку при этом подразумевают удовольствие и страдание вообще, постольку дело идет вовсе не об особых комплексах, но об их общей окраске, имеющей, как мы указали, определенное энергетическое значение. Что же касается эмоции в собственном смысле слова, как страх, гнев, радость, любовь, то это недифференцированные комплексы неопределенных «ощущений» с неопределенными «стремлениями» — неразвитые образно-волевые комбинации.