Александр Богданов - Эмпириомонизм

Систематическое употребление метафор из своей «специальной» области, характерное для всех «специалистов», есть уже само по себе выражение процесса организации всего опыта в формах опыта специального. Ибо слово и понятие нераздельны, и метафора вносит новую окраску в то понятие, к которому она применена. См. «Философию мысли» М. Мюллера.

Отношение труда к психическому подбору представляет громадный теоретический и практический интерес, и я надеюсь еще специально заняться выяснением этого вопроса впоследствии.

Я оставил еще в стороне те случаи, когда отдельные наставники становятся к ученикам в «хорошие», полутоварищеские отношения. Для учеников эти наставники приблизительно то же, что для пролетариев — идеологи их движения, выходящие из буржуазии, — своеобразная вариация товарищеской среды.

Товарищеская среда в самой своей организации до известной степени осуществляет принципы свободы и равенства, а более тесные товарищеские кружки в своих пределах — и принцип братства. Противоречия общих социальных условий, напротив, тесно связаны в опыте с резкими проявлениями несвободы, неравенства, борьбы всех против всех. Положительная аффекциональная окраска первого ряда переживаний и отрицательная — второго составляют общую психологическую основу для активного идеализма жизни в современных его формах.

Sans phrases (фр.) — без лишних разговоров, без обиняков.

Было бы естественно в ряду этих иллюстраций на первом месте поставить психологию подражания как факта, имеющего основное значение для психического общения людей. Но с точки зрения вопроса о психическом подборе пример этот является менее интересным, чем другие, — анализ процессов подражания показывает, что по существу они сводятся всецело к ассоциации по смежности и явлениям «привыкания», которые уже были рассмотрены нами; к тому же нам не хотелось бы лишний раз повторяться — вопрос о подражании мы разбирали в прежней своей работе «Познание с исторической точки зрения» (с. 109–113).

Quantite negligeable (фр.) — ничтожно малая величина.

С довольно родственной точки зрения Г. Зиммель в своей «Einleitung in die Moralwissenschaft» подвергает принципиальной критике психический эффект «раскаяния». «Раскаяние» есть своеобразное болезненное состояние психики, сводящееся к длительной фиксации в поле сознания «греховных» или «преступных» комплексов в окраске сильного отрицательного аффекционала. Исторически высокая склонность к «раскаянию» была развита в человечестве именно долгим воспитанием его при помощи системы «наказаний» и есть, так сказать, ее «субъективное отражение».

Мы оставляем в стороне целый ряд еще иных способов воздействия человека на человека, как «приучивание», «внушение» без гипноза и с гипнозом, и т. д. Этого требуют рамки нашей статьи. Но если читатель попробует сам приложить к этим явлениям приемы, основанные на идее психического подбора, то, как нам кажется, он может легко убедиться, что идея эта нигде не встречает действительных противоречий и дает живое освещение самым разнообразным фактам из этих, как и из других областей психического опыта.

Психопатология — такое же законное поле применения идеи психического подбора, как «нормальная» психология. Данные той и другой одинаково должны дать материал для научно-организованных практических применений этой идеи.

Этим фактическим преобладанием «внесознательной» иннервации объясняется, как мы полагаем, в значительной мере и то обстоятельство, что вопрос о самом существовании «иннервационных ощущений» так долго оставался нерешенным и даже, до весьма недавнего времени, чаще решался отрицательно.

Мы взяли наиболее типичный пример — труд, изменяющий отношение системы к «внешней среде». Но возможен, как мы знаем, и труд, изменяющий непосредственно только внутренние отношения психической системы, например труд выработки себе мировоззрения, воспитания в себе характера и т. п. Но в этих (производных, вторичных) формах труда обнаруживается только относительность понятия «среды». Если человек ставит своей целью выработку цельного мировоззрения, стройной познавательной организации опыта, то это значит, что известные области или стороны его психического опыта неорганизованы и дисгармоничны и «воспринимаются» самой психикой в отрицательной окраске (т. е., выступая в поле сознания, окрашивают его отрицательным аффекционалом). Эти области и стороны психической системы и составляют для более организованной ее части ту «среду», которая преобразуется процессом труда. Единство психики отнюдь не имеет абсолютного характера, и взаимная неприспособленность одного и другого какого-нибудь ряда ее комплексов делает один из них «внешней средой» для другого, внешней лишь относительно, разумеется. Термин «среда» применяется при этом к менее организованному ряду.

Пример рациональных применений — «интересный» и «приятный» труд как воспитательное средство. Пример нерациональных — принудительный труд как «исправительное» средство. Принудительный труд есть растрата энергии, которая, вообще говоря, не вознаграждается соответственным или большим возрастанием энергии, являющимся в результате этой же растраты (противоположный случай может быть только исключением). Поэтому он представляет из себя не более как частный случай «наказания» и подлежит всей той критике, которой подлежит принцип «наказания». При известных условиях и он, следовательно, «полезен» для психического развития, но только при известных условиях, и эта полезность есть всегда дифференциальная величина — полезность «меньшего из зол».

Не совсем отсутствует. Его нет в основных понятиях и во всей работе, кроме главы о «конгрегальных системах». Там оно неожиданно, в противоречии с предыдущим и последующим, всплывает на поверхность, держится без пояснений несколько минут и затем вновь бесследно исчезает. Глава эта — совершенно особенная, она не сливается органически с остальной работой, написана под явным влиянием дарвинистических идей, тогда как в общем Авенариус — безнадежный ламаркианец.

В «Указателе» книги имеются термины «Verminderung des Vital-Erhaltungswertes» [ «уменьшение жизненной сохранности» (нем.)] и нет термина «Vermehrung des Vital-Erhaltungswertes» [ «увеличение жизненной сохранности» (нем.)].

Да и помимо этого усиленная ассимиляция в самих высших центрах никогда не совершается вполне гармонично, физиологическое состояние клеток становится менее устойчивым, и за известным пределом их энергия начинает рассеиваться. И наконец, ассимиляция, вполне гармоничная также за известным пределом, может переходить в рассеяние энергии, если данное строение клетки и окружающих тканей допускает разность напряжений энергии между ними не больше определенной величины.