Александр Богданов - Эмпириомонизм

См. мою статью «Жизнь и психика» (наст. изд., Книга первая. — Ред.).

Мир «внешний» — это значит мир с иной закономерностью. И действительно, как мы видели, для познания закономерность «объективного мира» не то, что субъективного: это закономерность социально-организованного опыта, а не индивидуально-организованного, это «физическая» связь явлений, а не «психическая» ассоциация.

Жизнь, полная страданий, нередко порождает «мечтательность». Но это вовсе не значит, чтобы отрицательный подбор тоже поощрял работу фантазии: нет, здесь дело происходит иначе, и легко видеть, как именно. Отрицательный подбор понемногу устраняет из сознания все «неприятные» образы и комбинации, и в данном случае ему удается устранить их вполне, в том числе и те, в которых выражаются «реальные» отношения психики к внешнему миру. Поле сознания остается тогда для «приятных» образов и комбинаций, главный недостаток которых тот, что они «нереальны». Но так как они все-таки «приятны», то на сцену и выступает уже положительный подбор, а с ним и комбинирующая деятельность фантазии, в данном случае, по непрочности своего материала и результатов, не заслуживающая названия «творческой». Таким образом, пока человек действительно страдает , он не мечтает, и мечтает он, пока стимулы страдания вновь не ворвутся властно в его психику: тогда он возвращается к «мучительной действительности» и отрицательному подбору.

В вопросе о значении страдания и счастья для активной воли факты опыта кажутся безнадежно противоречивыми. Страдание принято считать мотивом активной воли, и в то же время известно, что сильное страдание подавляет волю. Счастье «дает силы» для деятельности, и в то же время счастливая жизнь «изнеживает», «расслабляет». С точки зрения психического подбора все эти кажущиеся противоречия разъясняются и устраняются. Что долгое и сильное страдание подавляет волю, это понятно само собою: отрицательный подбор ослабляет волевые комплексы и не дает им перейти в действие. Но там, где действие отрицательного подбора не так сильно или где волевой комплекс обладает особенной интенсивностью, там отрицательный подбор успевает только устранить другие комплексы, конкурирующие с данным волевым комплексом и мешающие ему перейти в действие, так что этот переход облегчается. В большинстве же случаев дело еще проще; то же самое внешнее воздействие, которое «причиняет страдание», вызывает путем выработанных предыдущим развитием ассоциативных связей и волевую реакцию, направленную к устранению этого воздействия: вид врага не только «неприятен», но и тесно ассоциирован с реакциями борьбы, и т. п. Наконец, там, где человек сознательно ставит своей целью «прекратить страдание» и для этого «действует», там играет важную роль и положительный подбор: данная волевая реакция тесно ассоциирована с «приятным» представлением об устранении «неприятных» условий, порождающих страдание. Словом, все противоречивые отношения между страданием и активностью могут быть объяснены при помощи психического подбора. (Об отношении «удовольствия» и активности нам придется говорить в дальнейшем.)

В мировой литературе тип этот представлен (приблизительно) Фаустом Гёте.

Так объясняется кажущееся противоречие между счастьем, как источником энергии для активной воли, и счастьем, как источником изнеженности, убивающей активность воли (см. примечание на с. 165).

Маниакальная экзальтация представляет патологический случай такого крайнего преобладания в психике положительного подбора, что отрицательный почти исчезает. Вместе с ним отступает гармонизирующая тенденция, и получается картина бессвязного и бессистемного вступления в психическое поле все новых и новых переживаний, бурным вихрем переполняющих сознание и порождающих столь же бессвязную и бессистемную активность в виде массы ненужных движений, болтовни и т. д. «Приятное» самочувствие бросается в глаза.

При настоящей «мании» дело сложнее — там уже на почве ненормального течения психического подбора совершается глубокая общая дезорганизация системы.

Попытку «объяснения» этой жизненной самостоятельности я дал в статье «Universum» (наст. изд., Книга первая. — Ред.).

В сфере познания ассоциации по сходству (формы обобщения) в общем, как мы видели, более основаны на гармонии объединяемых переживаний, чем ассоциации по различию (формы различения), в которых играет известную роль конкуренция переживаний. И характерно, что в рассматриваемом нами психическом типе первый тип ассоциации решительно преобладает над вторым: общему в явлениях придается наибольшее значение, различия сравнительно слабо воспринимаются.

В литературе этот тип всего ярче представлен «Брандом» Ибсена.

Психоневроз «меланхолия» представляет крайний случай преобладания отрицательного подбора при крайне бедном содержании переживаемого. Страшно интенсивный отрицательный подбор устраняет из сознания или до крайности ослабляет все переживания, кроме тех, которые вновь и вновь вызываются внешними для сознания органическими причинами (судорожное состояние сосудодвигательной системы). Эти мучительные переживания заполняют поле сознания и влекут за собой свои ассоциации, легко понять — какие. Ведь раньше те же состояния сосудодвигательной системы выступали при тягостных эмоциях — тоски, страха, стыда — в связи с соответственными образами чего-нибудь печального, ужасного, позорного. Вот эти образы и выступают в сознании без конкуренции и налагают свою печать на высказывания меланхолика (грусть, презрение к себе, самоотрицание). Активность в общем чрезвычайно подавлена, только иногда мучительная эмоция вызывает такую сильную волевую реакцию, что ее не в силах подавить отрицательный подбор, и она бывает тогда неудержима (raptus melancholicus).

В конечном счете всякая психическая форма является жизненно прочной именно постольку, поскольку находится в гармоническом соответствии с наиболее повторяющимися влияниями среды (см. в «Критике чистого опыта» Авенариуса главы о «Multiponiblen»). Но эта гармоническая связь в психике высшего типа может быть косвенной, и она всегда такова именно для высших, монистически-организующих форм (широкие обобщения, например).

Передаю мысль Гейне не в точных его выражениях, потому что случайно не имею под рукою книги, но ручаюсь за верность передачи по существу.