Сергей Трубецкой - Сочинения

Наст. изд. С. 485.

Там же.

Там же. С. 487–488.

Там же. С. 489.

Имея в виду ту критику, которой последователи Канта, начиная с Фихте и кончая Гегелем, подвергли понятие «вещи в себе», С. Н. Трубецкой пишет: «Односторонние идеалисты не понимали причины сдержанности Канта; им казалось, что сам он не вполне понял все последствия своего открытия и не довел дела до конца. В действительности Кант глубже всех видел те противоречия, которые лежали в корне вопроса» (наст. изд. С. 534–535). Еще более резко отвергает Трубецкой неокантианскую трактовку «вещи в себе», при которой она лишается всякого метафизического смысла: «…неокантизм есть кантизм без Канта, выхолощенный критицизм, из которого удалены все живые, плодотворные побеги» (там же. С. 525).

См. там же. С. 490.

Наст. изд. С. 523.

Там же. С. 492.

Там же. С. 493.

Там же.

Там же. С. 496.

Там же.

Там же. С. 499.

Там же. С. 537–538.

Лопатин, Л. М. Князь С. Н. Трубецкой и его общее философское миросозерцание. С. 54.

Слово «энергия» употреблено здесь в аристотелевском смысле — как деятельность, актуальность, осуществление в противоположность «потенции» как лишь возможности, незавершенности.

Наст. изд. С. 544–545.

Там же. С. 578.

Там же. С. 593.

Там же.

Там же. С. 566.

См. там же. С. 603, 606–607.

См. статью Б. Н. Чичерина «Существо и методы идеализма» (Вопросы философии и психологии. Кн. XXXVII. 1897. С. 185–238). Статья Трубецкого была опубликована в том же журнале (с. 288–327).

Трубецкой С. Н. Собр. соч. Т. II. С. 298.

См. речь В. И. Вернадского в «Сборнике речей, посвященных памяти С. Н. Трубецкого» (М., 1909).

Этой теме посвящена работа Н. О. Лосского «Обоснование интуитивизма» (СПб., 1908).

Наст. изд. С. 597–598.

Трубецкой С. Н. Собр. соч. Т. II. С. 305.

Наст. изд. С. 653.

Трубецкой С. Н. Собр. соч. Т. II. С. 314–315.

Здесь опять-таки русский философ возвращается к аристотелевскому пониманию форм мысли.

См. наст. изд. С. 667–670.

Там же. С. 653.

Там же. С. 663.

Там же. С. 664.

Там же. С. 671.

Там же. С, 665.

Там же. С. 692–693.

См. в этой связи раздел о диалектике В. С. Соловьева в книге «Критика немарксистских концепции диалектики XX века» (М-, 1988. С. 55–56).

Наст. изд. С. 714–715.

Лопатин Л. М. Современное значение философских идей князя С. Н. Трубецкого // Вопросы философии и психологии. Кн. 131 (I). С. 38–39. Религиозные философы — «антиномисты», о которых с горечью пишет Л. Лопатин, указывая на их принципиальное отличие от Трубецкого, — это прежде всего П. А. Флоренский и С. Н. Булгаков, выступившие с критикой закона тождества и объявившие человеческий разум антиномичным по природе. Хотя сам по себе призыв человеческого разума к смирению, как и указание на его конечность и ограниченность, вполне правомерен, однако «любовь к антиномиям», на которую указывает Лопатин, стремление видеть антиномиам разума даже там, где налицо просто ошибка в рассуждении, наконец, неприятие закона тождества — все это действительно отличает творчество Флоренского и Булгакова, и тут критика их старшего современника вполне справедлива. Интересно, что Флоренский и Булгаков неожиданно сближаются здесь с Львом Шестовым, для которого разум вообще есть bêt noir философии.

Трубецкой С. Н. Собр. соч. Т. I. С. 381.

Там же. С. 370.

См. там же.

Там же. С. 375.

Там же. С. 372.

Там же. С. 374.

В увлечении «сверх-человеком», пишет Трубецкой, «нередко чувствуется какая-то слабость, что-то «бабье», как остроумно заметил Э. Гартман по поводу Uebermensch'a Ницше: увлечение этим «сильным мужчиной» напоминает ему то чувство, которое вспыхивает у иных невропатических дам при виде мускулатуры атлета-циркиста…» (там же. С. 373).

Там же. С. 380.

Там же. С. 382.

Там же.

Лопатин Л. М. Указ. соч. С. 2, 6.

Блонский П. Кн. С. Н. Трубецкой и философия // Мысль и слово. М., 1917. С. 145.

Учение о Логосе в древней философии составляет предмет двух специальных монографий — ценной работы Heinze: «Die Lehre vom Logos in d. griechisch. Philos.». Lpzg., 1872, и новейшего сочинения Anathon Aall: «Gesch. d. Logosidee in d. gr. Philos.» (1896), не отличающегося особой оригинальностью.

Λόγος в ед. числе у Гесиода только один раз, и притом в несомненной интерполяции («Дела и дни», V, 106). Во множ. ч. см. ib. V 78 и 789 ψεύοεα τ' άμιλιους те λόγους, также Theog. 890 и 229 (ψευδέας τε λόγους αμφιλογίας τε).

Ср. Plat. Prot. 32 °C; 324 Д; Tim. 22 С; 26 E; Gorg. 523 A; Phaedo 61 В ποιειυ μύΟους, αλλ ου λόγους.

Фукидид 3, 67 λόγοι weai κοσμηΟέυτες — обманчивые слова: у Софокла (Aias, 1096) roicroft' άμαρτάνουσι εν λόγοις επη; Парменид ст. 50 (Diels).

Plat. Rp. II 377 A; срв. Ar. Met. XII, 8; Hist. an. VII.

Срв. «Поэтику» Аристотеля: «Миф есть начало и как бы душа трагедии».

См. об этом прекрасное рассуждение у Плутарха de Pyth. or. 24 и 28.

Fr. 1, 2, 23, 92, 112, 117 (Bywater) Λόγος в ед. ч.; fr. 18 множ. ч.

О философах досократовского периода см. подробнее мою книгу «Метафизика в Древней Греции» и готовящийся к печати «Курс Истории древней Философии».

На это обстоятельство не всегда обращают достаточное внимание. Риторика процветала, однако, и в академии, и у циников, и у «болтунов» мегарской в элидо-эритрейской школы. Антисфен, Ксенофонт и Критон были прекрасными риторами и стилистами, не говоря уже об Исократе или Платоне. Множество других молодых афинян всех классов приставали к Сократу, чтобы научиться от него не только мыслить, φρονείν, но прежде всего говорить, λέγειν, διαλέγεσοαι, чтобы быть в состоянии πσι Οαρροΰντας όμιλβΐν[4], как выражался Аристипп. Вспомним то видное место, которое занимает риторика в диалогах Платона.

Диалог «Теетет» явственно распадается на три части, из коих первая направлена против Аристиппа, отождествлявшего знание с ощущением, а последняя — против циников, определявших знание как δόξα άληϋής μετά λόγον («истинное мнение, сопровождаемое логосом», или объясненное представление ). Средняя часть заключает в себе полемику против определения знания как истинного мнения или представления (δόξα άληΟής). По многим основаниям эта часть представляется нам направленной против мегарской школы.