Моррис Коэн - Введение в логику и научный метод

Такова гипотеза, объясняющая наличие в титуле фразы «et caetera». Далее Мейтленд мастерски исследует основания, подтверждающие и опровергающие данную гипотезу. Он показывает, что его объяснение происхождения этой фразы хорошо согласуется со всеми известными фактами и что следствия, которые можно вывести из данной теории в случае ее истинности, верифицируются.

Проблема, стоящая перед Мейтлендом, заключается в том, чтобы отыскать объяснение для появления безобидной, на первый взгляд, фразы «и так далее». Что заставило его исследовать эту фразу? Нельзя дать правила, по которому наше внимание привлекается к значимым факторам в некоторой ситуации. Аргумент Мейтленда может быть сформулирован следующим образом: если человек, не уверенный в том, как он будет вести себя в будущем, не хочет себя связывать, то он будет в как можно более неопределенной форме высказываться о будущем; королева Елизавета использовала в своем титуле гибкую фразу; следовательно, вероятно, она при вступлении на престол была не уверена, какой будет ее позиция по отношению к церкви. В силу нашего знакомства с психологией людей, наделенных властью, предлагаемое Мейтлендом объяснение целей и мотивов, заставивших Елизавету ввести фразу «et caetera» в собственный титул, оказывается «за пределами разумного сомнения». Как следствие, некоторое число изолированных фактов были увязаны в единую согласованную структуру.

Следует тем не менее признать, что в сфере исследований временного развития общественных институтов еще не были получены столь согласованные предсказывающие теории, как теории естественных наук. Причина этого отчасти заключается в том, что предметная область человеческой истории более сложна, поскольку включает в себя больше факторов, и, следовательно, теории о человеческой истории не могут быть сформулированы так же четко, как теории естественных наук.

Их нельзя с легкостью исследовать с помощью дедуктивного подхода, и, как следствие, их нельзя определенным образом верифицировать или опровергнуть.

Более того, сложность предметной области человеческой истории столь велика, что согласованные теории, которые, как кажется, являются противоположными друг другу, в действительности оказываются лишь дополняющими друг друга. Так, теория о том, что развитие общества является результатом деятельности великих людей, вовсе не обязательно противоречит теории экономического детерминизма. Две эти теории могут просто указывать на разные факторы общей сложной области и обращать наше внимание на тот факт, что одни и те же события могут рассматриваться с точки зрения разных, но совместимых аспектов или связей. Может случиться и так, что одна историческая теория будет объяснять одни события лучше, чем другая, но в то же самое время не сможет так же хорошо, как другая теория, объяснить какие-то другие события. До настоящего времени плюрализм в подходе к рассмотрению исторических теорий был менее несправедлив к фактам, чем любая из многочисленных попыток разместить прошлое на прокрустовом ложе какой-либо одной теории.

Небесполезно будет задаться вопросом о том, почему история должна переписываться. Некоторые из ответов на этот вопрос очевидны. Обнаружение новых документов, новых следов прошлого, открытие ошибок в умозаключениях предшествующих историков, усмотрение не замеченных ранее связей в уже имеющейся информации, применение новых ранее не использовавшихся исследовательских принципов естественной науки – все это может поспособствовать реконструкции прошлого в новом, более ясном виде.

Но есть и другие причины. Мы уже отмечали, что историку необходимо осуществлять отбор материала. Невозможно написать историю, которая будет исчерпывающе описывать все фазы того или иного субъекта. Один историк может изучать биографические подробности основных действующих лиц, другой – политические союзы, третий – религиозные практики, четвертый – экономические и социальные факторы и т. д. Каждый из этих аспектов дает новую точку зрения, с которой можно по-новому исследовать уже изученную область. Однако каждый из этих аспектов с необходимостью является частичным, и историк при отборе материала руководствуется тем, что представляет интерес, согласно его социальному взгляду и его более общим философским верованиям. Таким образом, интересы исследователя отражаются в том, как он группирует события и какое значение придает каждому из них. Как мы уже не раз видели, получаемые результаты являются проблематичными. Данное обстоятельство было ясно сформулировано Сантаяной. Относительно «естественной науки, имеющей дело с прошлым» он говорил следующее: «Факты, которыми ограничивается эта наука, не могут быть возвращены, чтобы верифицировать данную гипотезу. Гипотеза может проверяться только текущими событиями; после этого она обращается к прошлому, с тем чтобы подтвердить наличие фактов, которые сами по себе являются гипотетическими и остаются подвешенными за свободные концы самой гипотезы… Выводимые факты относительно прошлого более обманчивы, чем факты, о которых говорится в предсказаниях будущего, поскольку в то время как риск ошибки одинаков, в случае с фактами прошлого нет возможности обнаружить эту ошибку; на ошибку историка, в отличие от ошибки пророка, никогда нельзя указать» [107] .

Следует упомянуть и еще одну причину. События обладают следствиями в своем собственном будущем, и значимость того или иного события зависит именно от следствий, к которым оно приводит. Таким образом, настоящее содержит в себе прошлое в том смысле, что в нем присутствуют последствия или следы прошлого. Однако, поскольку настоящее постоянно уходит в прошлое, прошлые события начинают рассматриваться в свете новых связей, в которые уже начинают входить их следствия. Поэтому значимость прошлого, отношения, которые связывают одни события прошлого с другими событиями, находятся в постоянном изменении. Таким образом, если задача историка заключается не только в предоставлении хроники прошлого, но также и в понимании этого прошлого, то в таком случае, до тех пор пока события будут обладать следствиями, его работа не будет окончена.

Популярность теории биологической эволюции обусловила частое использование метода, подтверждающего идею о том, что органическое развитие проходит по фиксированным стадиям. Данный метод также применялся в социальной антропологии, с тем чтобы показать, что общества и их институты, подобно биологическим видам, непрерывно эволюционируют и проходят через последовательные стадии или формы. Мы не будем концентрироваться на истинности этих теорий, и все сказанное ниже не имеет своей целью опровергнуть эти теории. Но метод, известный как компаративный, заслуживает отдельного рассмотрения.