Александр Субетто - Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке

В.В. Налимов это единство сознательного и бессознательного (в авторском определении их места в эволюционной памяти человека) назвал «рефлективным сознанием», в которое включается внелогическое мышление. «Творческое озарение связано с выходом за границы логического мышления. Но осмысливание новых идей происходит на логическом уровне. Сознание должно быть подготовлено к восприятию новых, все усложняющихся построений» [1063] , – замечает он.

Системогенетическая концепция бессознательного как эволюционной памяти в человеке позволяет по-новому взглянуть на критерии неклассичности науки XXI в.

Бессознательное ученого, когда он выдвигает гипотезу (теорию) того или иного феномена (напр., в психике человека как объекте исследования), выбрасывает на уровень его сознания определенные основания, идеи, акценты или доминанты, которые позволяют построить объяснительную схему работы объекта исследования как «черного ящика».

Можно утверждать, что в бессознательном исследователя определенной этнической принадлежности воспроизводится этническая память предков (его генома). Например, «юнговские архетипы» – проявление этнической памяти в бессознательном.

Возникает новый принцип дополнительности в науке, который призван учитывать особенности эволюционной памяти исследователя, например, по линии ее (памяти) культурно-этнического, эволюционно-социально-цивилизационного, генезиса.

В упомянутой работе «Системогенетический взгляд на интегративную психологию через призму закона спиральной фрактальности системного времени» (2003) автором было выдвинуто положение, которое может быть основанием для будущей «неклассической психологии»: «Когда тот или иной ученый выстраивает модель психологической теории по принципу “черного ящика”, то на выбираемых основаниях, постулатах теории лежит печать этнической компоненты бессознательного его создателя, своеобразных архетипных доминант (это касается концептуальных построений Фрейда, Юнга, Лебона, Бехтерева). Раскрытие этого тезиса обеспечивает новое понимание “принципа дополнительности” в гносеологии в целом, и в когнитивных построениях отдельных наук, в том числе, в психологии: принципа дополнительности субъекта познания и познаваемого объекта, когда этнокультурная память в бессознательном субъекта познания через систему ценностных доминант отфильтровывает постулаты гипотетических теоретических конструкций » (курсив мой. – С.А.) [1064] .

Изложенное позволяет еще раз отметить огромную роль памяти в эволюции интеллекта.

Закон оразумления эволюции, Вселенной, Солнечной системы, Земли, биосферы, который привел к появлению человеческого разума на Земле, сопровождается ростом «эволюционной памяти» как бессознательного такого интеллекта и необходимого момента в его развивающейся главной функции – управлении будущим.

Переводя данное положение на философский язык, можно интерпретировать его в следующей семантике:

– Эволюционирующееся бытие есть оразумляющееся бытие, в котором его восхождение по ступеням своей разумности есть восхождение по ступеням растущей эволюционной памяти.

– Свернутая память в любом объекте (предмете) есть его сущность.

– Подъем «конусов» прогрессивной эволюции по ступеням своей сложности, кооперированности отражается по закону спиральной фрактальности системного времени в виде «матрешки» вложенных спиралей эволюционной памяти и, следовательно, матрешки вложенных сущностей. Сущности первого порядка, второго порядка, n-го порядка, о которых в своей терминологии писал Аристотель, являются структурами, несущими в себе память о все более ранних этапах эволюции.

– Проникая глубже в сущность объектов мира, мы отраженно узнаем о ранних этапах эволюции.

Именно здесь сокрыта тайная мощь человеческого познания и, соответственно, разума. Открывая все более глубокие сущности бытия (мира, универсума), человеческий разум глубже и глубже проникает в тайну происхождения бытия, которая скрывается как во внешнем космосе (макрокосме), так и в его эволюционной памяти – внутреннем космосе, или микрокосме.

Древнегреческий принцип тождества макро– и микрокосма предугадал эту системофилоонтогенетическую рефлексивную симметрию, за которой стоит системогенетический закон спиральной фрактальности системного времени, открытый автором.

Общественный интеллект, как показывалось выше, есть совокупный интеллект общества как единой социальной системы, выражающий собой управление будущим со стороны общества как целого. Его базой служит социальная память, каковой является культура в целом.

Здесь культура предстает социальной памятью общественного интеллекта, его правополушарной частью, если только культуру трактовать усеченно, в значительной части как искусство, духовно-нравственную систему, систему ценностей общества. А наука предстает левополушарной частью общественного интеллекта. При этом всегда надо помнить изложенное выше правило: в правополушарной части общественного интеллекта есть своя левополушарная доля, а в левополушарной части – своя правополушарная доля, т.е. это разделение носит характер разделения только в смысле доминирования.

Поэтому в культуре хранится «коллективное бессознательное», «ценностный геном» общества, народа, нации, а в науке больше проявляется тот феномен, который может быть назван общественным сознанием.

Коллективное бессознательное общественного интеллекта и бессознательное в индивидуальном интеллекте взаимосвязаны, поскольку их носителем является язык народа, общества (язык как генетический код социальной генетики), коллективные архетипы, наиболее проявляемые в сказках, мифах, поговорках, пословицах, которые в значительной части в семье передаются через женщину-мать или женщину-бабушку («филогенетический канал» передачи памяти).

Постмодерн, «философия» церкви саентологии и другие интеллектуальные изобретения рыночно-капиталистического анти-разума, в которых проявилась война против памяти, исходя из ложного постулата мондиализма – превращения человеческой цивилизации в «цивилизацию рынка» (Ж. Аттали), а человека – в «неокочевника» в этой «цивилизации рынка», который теряет свои национально-культурные корни, единственной и главной ценностью которого становятся деньги, прибыль, нажива, – являются антиэкологическими, антиноосферными, антионтологическими конструкциями капитала-фетиша, уничтожающего основания бытия человека.

Для такого «неокочевника» действует принцип: «где больше платят, где больше можно получить прибыли, там и родина».

«Неокочевник» – это бескорневой человек, антипод «корневого человека» (П.А. Флоренский), без памяти родной культуры и языка, отчужденный не только от природы, «кормящего ландшафта» по Л.Н. Гумилеву, но и от родных культуры и языка, некий глобалистский «манкурт», если вспомнить этот страшный образ из романа Чингиза Айтматова «И дольше века длится день».