Александр Субетто - Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке

Н. Морозов брал уроки высшей математики у Ованеса Манучарова (которого для краткости товарищи звали «Ман»). С помощью Манучарова он освоил высшую математику настолько хорошо, что через некоторое время смог написать для товарищей пособие по высшей математике, в котором она была изложена доступно и наглядно.

Потихоньку стали освобождаться товарищи. В 1895 г. закончилось десятилетнее заключение Манучарова. К 1895 г. закончились 5 «штрафных лет» Лаговского. 5 февраля 1896 г. из крепости увели Николая Даниловича Похитонова, русского офицера, участника русско-турецкой войны, активного участника военной организации партии «Народная воля», вследствие того, что он сошел с ума. Ранее он был другом семьи Вернадских и оказал большое влияние на духовное развитие В.И. Вернадского. Сошли с ума Щедрин и Конашевич, их увезли в психиатрическую больницу.

В 1887 г. Фигнер, Морозов и Новорусский предложили Гангардту (который всегда считал себя меценатом) создать музей. Обоснование проекта написал Морозов: для работы над книгой о строении вещества ему были нужны коллекции минералов.

Неожиданно просьба Морозова была удовлетворена. Для сношений с Подвижным музеем учебных пособий в качестве посредника использовался доктор Н.С. Безроднов. Подвижный музей учебных пособий поставлял за плату через Безроднова на время свои коллекции.

Музей был беден, коллекция была не упорядочена, чем и занялся Морозов. Он классифицировал экспонаты, снабдил их этикетками. Музей обратно стал получать коллекции в новом, организованном качестве. Музей увидел в «тюремных ученых» своих сотрудников, стал сам присылать «коллекционные полуфабрикаты», а узники их доделывали.

Таким образом, были обобщены и исследованы экспонаты по палеонтологии, геологии, петрографии, кристаллографии, физике, технологии, ботанике, зоологии, географии и т.д. Однажды музей предложил взять большой запас засушенных растений, привести их в порядок и сделать из них несколько школьных гербариев. Узники стали выполнять эту задачу под руководством И.Д. Лукашевича, специалиста по ботанике и систематике. Но «тюремные ученые» видели свою задачу шире. Они стали собирать и засушивать растения, которые росли внутри тюремного пространства.

Их коллекции по ботанике, энтомологии, минералогии, палеонтологии были столь высокого качества, что на парижской выставке 1898 года получили золотую медаль (конечно, музей вынужден был скрыть, кто были лауреаты).

Подвижный музей учебных пособий в благодарность стал поставлять узникам книги. В тюрьму стали приходить даже марксистские журналы «Новое Слово», «Начало», «Жизнь». Но были и естественнонаучные и технические книги: «Технология металлов», «Электричество», «Жизнь пресных вод», «Жизнь животных» Брэма и др.

В 1897 г. узникам разрешили переписку с родными – два раза в год на одном листе. Морозов узнал, что выросли сестры и брат, что 24 марта 1886 г. в возрасте 53 лет умер отец.

Жизнь узников была напряженной. Морозов создал теорию о действии в «социологии правила блока». По этой теории, если бы с первых дней заключенных посадили в условия полного довольствия, если бы им доставлялось все, что бы они ни пожелали, кроме самой свободы и бесконтрольных отношений с волей, то такая жизнь быстрее сломила бы их [467] . Автором в книге «Творчество, жизнь, здоровье и гармония» [468] рассказывалось об эксперименте, где подопытные крысы делились на две «популяции», из которых одна помещалась в стрессовую ситуацию борьбы за выживание, а другая – в «ситуацию рая», быстрого удовлетворения возникающих наслаждений. Оказалось: первая «популяция» была здорова и рождала здоровое поколение, вторая потеряла способность к репродукции в третьем поколении. Таким образом, этот эксперимент подтверждает теорию Н.А. Морозова.

Распорядок дня Морозова был таков. Просыпался он рано, в 7 утра, некоторое время валялся в постели и мечтал. Перед обедом довольно много гулял. Обедал плохо, едва съедал половину пищи из-за отсутствия аппетита. Поэтому был очень худ, без жиринки на теле. После обеда сразу же принимался за научные работы, а иногда ходил в переплетную мастерскую и переплетал книги для библиотеки или для себя. Когда сильно переутомлялся, то просто читал или приводил в порядок свои коллекции. Работал обычно за сделанной для него этажеркой, а читал лежа.

Из-за отсутствия под рукою таблиц и справочников все вычисления делал, держа их в голове иногда в течение семи дней, а потом записывал в готовом виде на бумагу. Его научные исследования касались астрономии, ботаники, химии.

По звездам он определял, когда наступит то или иное время года. Появление желтой звезды Арктур был вестником близкой осени. Для своих ботанических упражнений развел небольшой садик, где высаживал редкие сорта растений. Зимой работал с гербарием, в котором было собрано более 300 видов растений.

Но главным увлечением стала химия. На заработанные деньги удалось приобрести микроскоп, а с помощью врача – получить химические реактивы. Занимаясь химией, он наблюдал реакции под микроскопом.

«Опираясь на свои знания, он пытался вывести недостающие сведения. Но это означало, что посреди размышлений по химии нужно было бросить их и заняться физикой, а потом бросить физику и перейти к математике, когда же в математике получены нужные данные, – вернуться к физике, дойти там до необходимого результата и лишь после этого длительного путешествия возвратиться к своим прерванным размышлениям по химии. Иногда путешествия в сторону от основной идеи продолжались годами. Правда, в результате таких экскурсов появлялись новые научные работы, содержащие большое количество оригинальных результатов. С одной стороны, это было плохо, так как отдаляло решение основной проблемы. С другой стороны – очень хорошо, так как решаемая проблема понималась более глубоко, обнаруживались в более явном виде различные связи между, казалось бы, разными науками», – замечают С.И. Валянский и И.С. Недосекина [469] .

«Стыковые» исследования Морозова по большому полю наук уже в Шлиссельбургской крепости стали формировать у него целостное восприятие всей науки, которое он впоследствии обозначил словом «Мироведение». Универсальность, стремление к междисциплинарным научным обобщениям становится стилем мышления Морозова. Шлиссельбургский узник превратился в видного космиста, внесшего громадный вклад в сокровищницу идей русского космизма.

5.3. «Тюремный» естествоиспытатель и систематик

Главной научной проблемой, волновавшей Морозова в его второй, шлиссельбургской «жизни», была теория строения вещества. Эта проблема и ее решение очень долго формировались в сознании ученого. Ключ решения он нашел в органической химии. Инициацию творчества задал морозовский вопрос: «Что, если попробовать классифицировать различные карбогидриды, чтобы построить некоторое подобие менделеевской таблицы, но только для углеводородов?». И ответ после мучительного поиска был получен.