Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.1

То же происходит и тогда, когда капиталисты производят взаимные расчеты друг с другом и деньги служат для них средством платежа. Если обращаются бумажные деньги или кредитные деньги (банкноты), то общее положение вещей меняется лишь в одном отношении. В этом случае имеются еще 1000 ф. ст. в банкнотах, но они лишены «внутренней стоимости». Как бы то ни было, также и здесь имеются 3000 ф. ст.: 1000 ф. ст. в виде железа, 1000 ф. ст. в виде машин и 1000 ф. ст. в виде банкнот. Но эти 3000 ф. ст. существуют, как и в первом случае, только потому, что машиностроитель имел в своих руках 2000 ф. ст.: на 1000 ф. ст. — машин и на 1000 ф. ст. (золотом и серебром или банкнотами) — денег. В обоих случаях производитель железа лишь возвращает машиностроителю эти последние (т. е. деньги), так как производитель железа получил их вообще только потому, что машиностроитель в качестве покупателя не являлся — непосредственно тут же — в свою очередь продавцом: он оплатил первый товар, железо, не товаром, а деньгами. Когда же он платит товаром, т. е. продает свой товар производителю железа, последний возвращает ему деньги, так как оплата не производится дважды, один раз деньгами, второй раз товаром.

В обеих операциях золото или банкнота представляет превращенную форму того товара, который был куплен машиностроителем, или же того товара, который после этого был куплен у него его контрагентом; либо же они представляют такой товар, который, хотя он и не был куплен, все же был превращен в деньги, как это имеет место при получении дохода земельным собственником (его предки и т. д.) [104]. Здесь возвращение денег выражает, следовательно, лишь то обстоятельство, что тот, кто, уплатив за товар деньги, бросил их в обращение, извлекает их оттуда обратно путем продажи другого товара, бросаемого им в обращение.

Те же самые 1000 ф. ст., о которых только что шла речь, могли, обращаясь между капиталистами, пройти в течение одного дня через сорок, пятьдесят рук, и это было бы только переходом капитала из одних рук в другие. Машина перешла бы к производителю железа, железо — к крестьянину, зерно — к фабриканту крахмала или спирта, и т. д. В конце концов 1000 ф. ст. могли бы снова очутиться в руках машиностроителя, от последнего перейти к производителю железа и т. д. И таким образом с помощью этих 1000 ф. ст. обращался бы капитал в 40000 и более фунтов стерлингов, причем деньги могли бы постоянно возвращаться к тому, кто первый пустил их в обращение. Часть прибыли, полученной на эти 40000 ф. ст., превращается в процент, уплачиваемый различными капиталистами, например машиностроителем — тому лицу, которое дало ему ссуду в 1000 ф. ст., производителем железа — тому, кто дал ему взаймы 1000 ф. ст., давно истраченных им на уголь и т. д. или же на заработную плату, и т. д. Отсюда господин Прудон делает тот вывод, что эта тысяча фунтов стерлингов приносит всю сумму процентов, получаемую с 40000 ф. ст. Если бы, таким образом, норма процента равнялась пяти, то проценты составили бы 2000 ф. ст. Предположив это, он правильно исчисляет, что 1000 ф. ст. принесли 200 %. Таков этот прославленный критик политической экономии! {55} [105]

Но хотя процесс Д — Т — Д в том виде, в каком он представляет денежное обращение между капиталистом и рабочим, сам по себе не выражает никакого акта воспроизводства, все же постоянное повторение этого процесса, непрерывность обратного притока денег, указывает на воспроизводство. Ни один покупатель не может вообще выступать постоянно как продавец, если он не воспроизводит продаваемых им товаров. Правда, это имеет силу по отношению ко всем, кто живет не на ренту, проценты или налоги. Но у одного контрагента при завершении процесса всегда происходит обратный приток денег Д — Т — Д, как у капиталиста в его отношении к рабочему или же к земельному собственнику или к рантье (со стороны двух последних имеет место всего лишь обратный приток денег). У другого же контрагента процесс завершается покупкой товара, т. е. происходит процесс Т — Д — Т, как это имеет место у рабочего. Этот процесс рабочий постоянно возобновляет. Инициатива принадлежит ему всегда как продавцу, а не как покупателю. То же самое относится ко всей совокупности того денежного обращения, [429] которое означает лишь трату дохода. Капиталист, например, сам потребляет за год известное количество продуктов. Он превратил свой товар в деньги, чтобы затратить эти деньги на покупку товаров, которые он намерен окончательно потребить. Здесь происходит Т — Д — Т и отсутствует обратный приток денег к капиталисту, но деньги притекают обратно к продавцу (например, к лавочнику), капитал которого возмещается благодаря тому, что капиталист тратит свой доход.

Но мы видели также, что существует обмен, дохода на доход обращение доходов. Мясник покупает хлеб у пекаря, пекарь покупает мясо у мясника; оба они потребляют свой доход. Мясо, которое съедает сам мясник, он не оплачивает; точно так же и пекарь не оплачивает тот хлеб, который он сам съедает. Эту часть дохода каждый из них потребляет in natura. Но возможно, что мясо, покупаемое пекарем у мясника, возмещает этому последнему не капитал, а доход, т. е. определенную часть проданного им мяса, представляющую не просто его прибыль, а ту именно часть его прибыли, которую он намерен сам потребить как доход. Хлеб, который мясник покупает у пекаря, тоже является для мясника расходованием его дохода. При расчете тот или другой должен уплатить только балансовую разницу. Сбалансированная часть их взаимных покупок и продаж не входит в денежное обращение. Но предположим, что пекарю приходится платить балансовую разницу и что эта разница представляет для мясника доход. Тогда мясник затратит деньги пекаря на приобретение других предметов потребления. Предположим, что это будет 10 ф. ст., которые он уплачивает портному. Если эти 10 ф. ст. представляют для портного доход, то портной израсходует их подобным же образом. Он. в свою очередь, купит на них хлеб и т. д. Тем самым деньги притекают обратно к пекарю, но они возмещают ему уже не доход, а капитал.

Может быть поставлен еще следующий вопрос: в том процессе Д — Т — Д, который проделывается капиталистом и который представляет самовозрастающую стоимость, капиталист извлекает из обращения больше денег, чем он бросил в обращение. (К этому собственно стремился собиратель сокровищ, но он этого не достиг. Ибо он извлекает из сферы обращения в форме золота и серебра не больше стоимости, чем он в нее бросил в форме товаров. Он обладает теперь большей стоимостью в форме денег, тогда как раньше он обладал большей стоимостью в форме товара.) Пусть у капиталиста все издержки производства его товара равны 1000 ф, ст. Он продает свой товар за 1200 ф. ст., ибо в этом товаре содержится теперь неоплаченного труда 20 %, или 1/ 5» — труда, который он продает, хотя и не оплатил его. Как же возможно, что все капиталисты, класс промышленных капиталистов, постоянно извлекают из обращения больше денег, чем бросают в обращение?