Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.1

Это замечание правильно. Но оно показывает только то, что часть работников, которых А. Смит согласно своему второму определению называет непроизводительными, являются согласно его первому определению производительными работниками.

«Ввиду этого следует предположить, что в обществе с очень многочисленным производительным классом существует большое накопление капиталов в руках посредников или предпринимателей» (цит. соч., стр. 176).

Действительно: массовое наличие наемного труда есть лишь другое выражение для массового наличия капитала.

«Следовательно, не отношение между массой капиталов и массой доходов, как полагает Смит, определяет отношение между производительным классом и непроизводительным классом. Это последнее отношение в гораздо большей степени зависит, по-видимому, от нравов и привычек народа, от более или менее высокого уровня развития его промышленности» (стр. 177).

Если производительными являются работники, которые оплачиваются капиталом, а непроизводительными — те, которые оплачиваются доходом, то совершенно очевидно, что производительный класс относится к непроизводительному, как капитал к доходу. Но пропорциональный рост обоих классов будет зависеть не только от существующего отношения между массой капиталов и массой доходов. Он будет зависеть от того, в какой пропорции растущий доход (прибыль) превращается в капитал и. в какой он расходуется как доход. Хотя первоначально буржуазия очень бережлива, однако с ростом производительности капитала, т. е. производительности труда, она начинает подражать [358] феодалам и заводит себе целые свиты. Согласно последнему (1861 или 1862 год) фабричному отчету, общее число лиц (включая административный персонал), занятых на фабриках в собственном смысле слова, составляло в Соединенном Королевстве лишь 775534 {31} , тогда как число женской прислуги в одной только Англии составляло 1 миллион человек. Хорош, нечего сказать, тот порядок вещей, который заставляет молодую девушку по 12 часов в день до изнеможения работать на фабрике для того, чтобы на часть ее неоплаченного труда фабрикант мог взять себе на службу, для оказания ему личных услуг, ее сестру в качестве горничной, ее брата в качестве грума, а ее двоюродного брата в качестве солдата или полицейского!

Последнее добавление Гарнье — пошлая тавтология. Отношение между производительным классом и непроизводительным классом зависит, дескать, не от отношения между капиталом и доходом, или, выражаясь точнее, между массой наличных товаров, расходуемых в форме капитала, и массой товаров, расходуемых в форме дохода, — а (!?) от нравов и привычек народа, от уровня развития его промышленности. В самом деле, капиталистическое производство появляется только на известной ступени развития промышленности.

В качестве бонапартистского сенатора, Гарнье мечтает, разумеется, о лакеях и вообще о прислуге:

«При равном числе лиц ни один класс не содействует в такой мере, как домашняя прислуга, превращению в капиталы сумм, получающихся от дохода» (стр. 181).

На деле же ни один класс не поставляет более негодных элементов в мелкую буржуазию. Гарнье не понимает, как это Смит, «человек, обладающий такой проницательностью», не дает более высокой оценки

«этому посреднику, приставленному к богачу, чтобы подбирать остатки дохода, так беззаботно им расточаемого» и т. д. (цит. соч., стр. 183).

Но сам же Гарнье говорит здесь, что посредник только «подбирает» остатки «дохода». Из чего же состоит этот доход? Из неоплаченного труда производительных рабочих.

После всей этой никуда не годной полемики против Смита Гарнье, откатываясь назад к физиократии, объявляет земледельческий труд единственно производительным трудом! И почему? Потому, что он

«создает еще новую стоимость, стоимость, которая не существовала в обществе — даже в качестве эквивалента — в тот момент, когда началось действие указанного труда, и именно эта стоимость доставляет земельному собственнику ренту» (цит. соч., стр. 184).

Итак, что такое производительный труд? Это — труд, создающий прибавочную стоимость, новую стоимость сверх того эквивалента, который он получает в качестве заработной платы. И не Смит виноват, если Гарнье не понимает, что обмен капитала на труд означает только то, что товар данной стоимости, равной данному количеству труда, обменивается на количество труда большее, чем то, которое содержится в этом товаре, и таким путем «создается новая стоимость, которая не существовала в обществе — даже в качестве эквивалента — в тот момент, когда началось действие указанного труда». [VIII—358]

* * *

[IX—400] Господин Ж. Гарнье издал в 1796 году в Париже «Abrege elementaire des Principes de l'Economie Politique». Наряду с физиократическим воззрением, что только земледелие производительно, мы встречаем здесь и другое (которое хорошо объясняет его полемику против А. Смита), а именно, что потребление (пышно представленное «непроизводительными работниками») является источником производства и что величина последнего измеряется величиной первого. Непроизводительные работники удовлетворяют «искусственные потребности» и потребляют материальные продукты, — таким образом, они-де во всех отношениях полезны. Поэтому он полемизирует также против экономии (бережливости). На стр. XIII его предисловия мы читаем:

«Богатство отдельного лица увеличивается посредством сбережений; общественное богатство, напротив, возрастает в результате увеличения потребления».

А на стр. 240, в главе о государственных долгах, Гарнье заявляет:

«Улучшение и расширение земледелия, а следовательно, и прогресс промышленности и торговли не имеют другой причины кроме расширения искусственных потребностей».

Он выводит отсюда, что государственные долги — хорошая вещь, так как они увеличивают эти потребности [69]. [IX—400]

* * *

[IX—421] Шмальц. В своей критике проводимого Смитом различения между производительным и непроизводительным трудом этот немецкий последыш физиократии говорит (немецкое издание его книги вышло в 1818 году):

«Я только замечу… что проводимое Смитом различение между производительным трудом и непроизводительным трудом не следует рассматривать как существенное и очень точное, если принять во внимание, что вообще труд других людей производит для нас всегда только экономию времени и что эта экономия времени есть все, что составляет стоимость труда и его цену».

{Здесь у него путаница: дело обстоит не так, что экономия времени, вызванная разделением труда, определяет стоимость и цену вещи, а так, что за ту же стоимость я получаю больше потребительной стоимости, труд становится производительнее, так как в одно и то же время создается большее количество продукта; но, будучи отголоском физиократов, он, конечно, не может найти стоимость в самом рабочем времени.}