Александр Секацкий - Онтология лжи

Если факты биографии человека, которые ему кто-то напоминает, могут быть, хотя бы в принципе, сконструированы, он вовсе не обязан придавать им форму личных воспоминаний, так сказать, зачислять в состав своей памяти, «реагировать» на них, чтобы потом забывать их с помощью психоаналитика или ценой колоссальных энергетических затрат. А раз человек не обязан «вспоминать» все предъявленное, то он может оставить напомненные ему факты как есть, в виде версии, и даже отстраненно наслаждаться ее саморазмножением, «партеногенезом».

Вспомним пример из знаменитого гегелевского эссе «Кто мыслит абстрактно?», в котором в ответ на обвинение соседки: «Ты разбила мой кувшин» — виновница отвечает: «Во-первых, я не видела Вашего кувшина, а во-вторых, он уже был разбитым»... Любая достаточно длинная фальсификация рано или поздно неизбежно приходит к этой стадии. Отсюда вытекает оправдание руморологического бесстрашия: если тебя обвиняют в одном из семи смертных грехов — не бери в голову, дождись, пока обвинят в остальных шести; теперь твое право выбрать и утвердить собственную версию (и вспомнить ее от души) гарантировано куда надежнее, чем в случае опоры на столь хрупкую вещь, как Добрая Воля Другого!

Понимание вопроса «что есть ложь?» требует по крайней мере не меньших усилий, чем понимание аналогичного вопроса об истине. Отталкиваясь от уровня данности, где ложь есть нечто, входящее под символом «Л» в формулы символической логики (наряду с символом «И», обозначающим истину) как собирательное имя всякого безобидного несоответствия, можно обнаружить подлежащий смысловой уровень, в пределах которого ложь имманентна злу, заблуждению, греху... Это этический уровень, на нем ложь предстает как угроза человеку, как пролом в ноосфере. Но и этическое измерение лжи — всего лишь предпоследнее, несмотря на свою кажущуюся универсальность. Есть еще и дооценочный уровень — онтология лжи. Место лжи — это место, где отсутствует ясное восприятие в субстанциональности сущего, бездна, непреодолимая ни для одной каузальной связи. Ложь — излишек бытия. Ее среда — это невидимое Богу, и в этом смысле со времен Платона ложь понималась как небытие. Ибо она — вне замысла, вне сферы эйдосов. Онтологически ложь — побочное явление Большого Взрыва, слышимость содрогания, испытываемого первоматерией, когда в творческом акте ее пронизывает Дух. Миражное квазипространство лжи (отзвука и отблеска, рефлексии) может быть изъято из бытия без малейшего ущерба, поскольку оно никак «не взаимодействует» с Бытом, не существует — но лишь до тех пор, пока не появляется устройство, способное считывать это миражное квазипространство, реагировать на отсвет и отзвук, пока не появляется утилизатор миражей — человеческий разум.

Отсюда начинается «обморок бытия» (М. Хайдеггер), «недуг божества» (Ф. Геббель). Способность продуцировать ложь и не-разрушаемость ложью становится родовым определением новой реальности — человеческого разума.

По отношению к «сущему как таковому» новая реальность получает приставку «квази». Ее важнейшие модусы задаются уже здесь, до всякой этической оценки. «Удвоение» — квазибытие всякого сущего вне своего места, в миражном измерении образа. Фальсификация — способность образа замещать объект, переходящая в означивание и символизацию. Наконец, фабрикация (производство) — подделка, вытеснение эйдоса образом (отражением) как воплощения замыслом. Ложь прогрессирует, и пределом этой прогрессии является перепричинение каузальных связей.

Непрочность основанного на лжи определяется самой призрачностью оснований. Но рефлексия способна дистанцироваться не только от природы, но и от собственных продуктов, от собственного «здесь и теперь».

Фальсификация фальсифицированного (видимости) — продолжение того же вектора — коррекция и подчинение природе, согласно замечанию Гегеля, оказывается высшей «хитростью разума».

Но процесс фальсификации не может идти только в одном направлении преобразования природы, ложь распространяется во все стороны, в том числе и внутрь, тем самым расстраивается единство коллективного обманщика. Обитание в квазипространстве лжи требует особой «техники безопасности», в частности создания зон, защищенных от фальсификации, островков доверия.

По сути дела, лишь нарушение топики таких зон, или иерархии модусов, фиксирует ложь как противоположность истине, задает ее оценочное измерение. Ложь, сдвинутая со своего «истинного места», впервые, как это ни парадоксально, получает свое привычное имя, на которое она откликается в стихии языка. Но проклятий недостаточно для избавления от нее, необходимо еще указать точное место и направление ее изгнания.

Человечество подходит к рубежу, когда становится очевидным, что поиск истины придется предварить поиском точного, а не приблизительного места для лжи, что требуется полный отчет о всей ее невидимой иерархии.

Пиаже Ж. Избранные психологические труды. М., 1969. С.137.

«Грамматика делает глупым того, кто много ею занимается» (араб.) — афоризм, помещенный на первой странице «Арабской хрестоматии» В. Ф. Гиргаса и В. Р. Розена (СПб., 1875-1876).

Куприн А. И. Поединок//Куприн А. И. Повести, рассказы. Л., 1976. С.413.

Веккер Л. М. Психические процессы: В 2т. Т. 1. Л., 1974.

Чайковский Ю. В. Элементы эволюционной диатропики. М., 1990. С. 115-116.

Любищев А. Л. Проблемы формы систематики и эволюции организмов. М., 1982.

Чайковский Ю. В. Элементы эволюционной диатропики. С.117-118.

Котт Х. Приспособительная окраска животных. М., 1950. С. 172. — Здесь же другие оригинальные примеры.

Там же. С. 118-119.

Там же.

Maynard Smith J. The Theory of Evolution. Harvard, 1975. P.95-96.

Dawkins R. The Selfish Gene. London, 1978. P. 158-159.

Чайковский Ю. В. Элементы эволюционной диатропики. С. 121.

Dawkins R. The Selgish Gene. P. 144.

Мальчевский А. С. Кукушка и ее воспитатели. М., 1987. С.252.

Шовен Р. Поведение животных. М., 1972.

Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории. М., 1974. С. 208.

Там же. С. 377-378.

Бернштейн Н. А. Физиология движений и активности. М., 1990.

Аверинцев С. С. Попытки объясниться. М., 1988. С. 13.

Валлон А. От действия к мысли. М., 1956. С. 170.

Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986.

Laing R. D. The Divided Self. London, 1977. P. 160-178. — Книга переведена на русский язык.