Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.3

Мы видим, что все это в целом есть очень сложное движение, причем здесь играют роль, с одной стороны, рыночные цены в каждой отдельной сфере, сравнительные цены издержек различных товаров, состояние спроса и предложения в пределах каждой сферы, а с другой стороны, конкуренция капиталистов различных сфер; кроме того, более быстрое или более медленное выравнивание зависит здесь от особенностей органического строения капиталов (например, больше основного или оборотного капитала) и от особенностей природы их товаров, смотря по тому, насколько легче природа их как потребительных стоимостей допускает более быстрое снятие их с рынка, уменьшение или увеличение их предложения, соответственно состоянию рыночных цен.

Совершенно иначе обстоит дело с денежным капиталом. На денежном рынке противостоят друг другу только две категории: покупатели и продавцы, спрос и предложение. На одной стороне класс капиталистов, берущих взаймы, на другой — класс капиталистов, дающих взаймы. Товар имеет здесь одну и ту же форму — форму денег. Здесь стерты все те особые формы, которые капитал принимает в зависимости от того, в какой особой сфере производства или обращения он вложен. Капитал существует здесь в лишенной различий, равной самой себе форме самостоятельной меновой стоимости — в форме денег. Здесь прекращается конкуренция отдельных сфер; все они, как заемщики денег, свалены в одну кучу, и капитал противостоит им всем без различия тоже в такой форме, в которой он еще безразличен к формам своего применения. Если капитал, функционирующий в процессе производства, [898] только в движении конкуренции между отдельными сферами проявляет себя как общий капитал всего класса, то здесь он действительно всей своей массой выступает так в спросе на капитал. С другой стороны, денежный капитал (капитал на денежном рынке) действительно обладает той формой, в которой он, как общий для всех элемент, безразличный к тому или иному особому его применению, распределяется между различными сферами среди всего класса капиталистов, соответственно потребностям производства каждой отдельной сферы. К этому присоединяется еще то, что с развитием крупной промышленности денежный капитал, поскольку он выступает на рынке, все в большей мере представлен не отдельным капиталистом, собственником той или иной частицы находящегося на рынке капитала, а банкирами, которые его концентрируют, организуют и подчиняют своему контролю совсем иначе, чем реальное производство. Таким образом, со стороны спроса денежному капиталу противостоит класс в его целом, а со стороны предложения он выступает как ссудный капитал en masse {157} , как ссудный капитал всего общества, концентрированный в немногих резервуарах.

Таковы некоторые из тех причин, в силу которых общая норма прибыли кажется расплывающимся миражем по сравнению с фиксированной ставкой процента, величина которой, правда, колеблется, но так, что это совсем не мешает тому, чтобы она колебалась одинаково для всех заемщиков и потому всегда противостояла им как фиксированная данная величина, подобно тому как изменение стоимости денег не препятствует тому, чтобы они обладали одинаковой стоимостью по отношению ко всем товарам. Подобно тому как ежедневно колеблются рыночные цены товаров, что не мешает их ежедневной котировке, так колеблется и процентная ставка, которая столь же регулярно отмечается в котировках в качестве цены денег. Это происходит потому, что сам капитал здесь предлагается как особого рода товар — деньги. Поэтому фиксация его цены является, как и у всех других товаров, фиксацией его рыночной цены. Поэтому норма процента всегда выступает как общая норма процента, как определенное количество денег за определенное количество денег. Напротив, норма прибыли даже внутри одной и той же сферы может быть различна при одинаковых рыночных ценах товаров (в зависимости от тех условий, при которых отдельные капиталы производят один и тот же товар; ибо особая норма прибыли зависит не от рыночной цены товара, а от разности между рыночной ценой и издержками производства), и выравнивается она внутри различных сфер только в процессе, посредством постоянных колебаний. Одним словом: только в денежном капитале, в ссужаемом денежном капитале капитал стал товаром, свойство которого самовозрастать имеет фиксированную цену, отмечаемую в существующем в каждый данный момент проценте.

Как капитал, приносящий проценты, и именно в его непосредственной форме приносящего проценты денежного капитала (другие формы капитала, приносящего проценты, которые здесь нас не интересуют, являются в свою очередь производными от этой формы и предполагают ее), капитал получил поэтому свою чистейшую фетишистскую форму. Во-первых, вследствие его постоянного пребывания в форме денег, т. е. в такой форме, в которой стерта всякая определенность его и не видны его реальные элементы, он существует только как бытие самостоятельной меновой стоимости, как стоимость, получившая самостоятельное бытие. В реальном процессе капитала денежная форма является мимолетной. На денежном рынке капитал всегда существует в этой форме. Во-вторых, созданная капиталом прибавочная стоимость, опять-таки в форме денег, представляется здесь принадлежащей капиталу как таковому, а потому принадлежащей просто собственнику денежного капитала, капитала, отделенного от проделываемого им процесса. Д— Т — Д' превращается здесь в Д— Д' и, подобно тому как формой капитала здесь служит лишенная различий денежная форма — ведь деньги суть именно та форма, в которой погашено различие товаров как потребительных стоимостей, а потому погашено также и различие производительных капиталов, состоящих из условий существования этих товаров, различие особых форм самих производительных капиталов, — так и та прибавочная стоимость, которую создает денежный капитал, те возросшие деньги, в которые он превращается или которыми он является, выступают в виде определенной нормы, масштабом которой служит величина самой денежной суммы. При ставке в 5 % 100 ф. ст. как капитал равны 105 ф. ст. Так получается совершенно осязательная форма самовозрастающей стоимости, или денег, создающих деньги, и вместе с тем — совершенно иррациональная форма, непонятная, мистифицированная. При анализе капитала мы исходили из Д — Т— Д, где Д — Д' было лишь результатом [149]. Теперь мы имеем Д— Д' в качестве субъекта. Как дереву свойствен рост, так капиталу в этой его чистой форме денег свойственно порождение денег (τοχοζ {158} ). Ту непонятную форму, которая предстает перед нами на поверхности и из которой мы поэтому исходили в своем анализе, мы находим снова как результат такого процесса, в котором форма капитала становится все более отчужденной и все менее связанной с его внутренней сущностью.