Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.3

Земельная собственность есть средство перехватить часть произведенной промышленным капиталом прибавочной стоимости. Наоборот, данный взаймы капитал есть средство — в той мере, в какой капиталист работает при помощи взятого взаймы капитала, — произвести целиком [903] самоё прибавочную стоимость. То обстоятельство, что деньги (товары) могут быть даны взаймы как капитал, означает только то, что они an sich являются капиталом. Упразднение земельной собственности и рикардианском смысле, т. е. ее превращение в государственную собственность, при которой ренту платят не лендлорду, а государству, является идеалом, сокровенным стремлением капитала, вырастающим из его глубочайшей сущности. Капитал не может прямо упразднить земельную собственность. Но путем ее превращения в ренту [выплачиваемую государству] он как класс присваивает ее себе для покрытия своих государственных расходов, т. е. присваивает себе окольным путем то, чего он непосредственно не может удерживать в своих руках. Упразднение же процента и приносящего проценты капитала есть упразднение самого капитала и капиталистического производства. Пока деньги (товары) могут служить в качестве капитала, они могут быть проданы как капитал. Поэтому вполне достойно мелкобуржуазных утопистов то, что они, приемлющие товар, но не деньги, приемлют промышленный капитал, но не капитал, приносящий проценты, приемлют прибыль, но не процент.

Дело обстоит не так, что существуют два различных капитала — приносящий проценты и приносящий прибыль, — а так, что один и тот же капитал, функционирующий в процессе производства как капитал, приносит прибыль, распределяющуюся между двумя различными капиталистами: капиталистом, стоящим вне процесса производства и, в качестве собственника, представляющим капитал an sich {существенным условием последнего является, однако, то, что он представлен частным собственником; без этого он не становится капиталом, противостоящим наемному труду}, и капиталистом, представляющим функционирующий капитал, капитал, находящийся в процессе производства.

Дальнейшее «окостенение» или обособление подразделений прибыли выступает таким образом, что прибыль всякого капитала — следовательно, также и средняя прибыль, основанная на взаимном выравнивании капиталов, — распадается или разлагается на две не зависящие друг от друга, или самостоятельные по отношению друг к другу, составные части: процент и промышленную прибыль, которая теперь иногда называется также просто прибылью или получает такое новое название, как «заработная плата за труд по надзору». Если норма прибыли (средняя прибыль) равна 15 %, а норма процента (которая, как мы видели, всегда фиксируется в общей форме) равна 5 % (общая норма процента всегда отмечается на денежном рынке как «стоимость» или «цена» денег), то капиталист, даже тогда, когда он является собственником капитала и не занял ни одной части его, так что прибыль не должна делиться между двумя капиталистами, рассматривает дело так, что из этих 15 % пять процентов представляют процент на его капитал и только 10 % представляют ту прибыль, которую он получил благодаря производительному применению капитала. Эти 5 % он как «промышленный капиталист» должен самому себе как «собственнику» капитала; они причитаются его капиталу an sich, а потому также и ему как собственнику капитала an sich (что вместе с тем есть для-себя-бытие капитала, или бытие капитала как капиталиста, как такой собственности, которая исключает из себя других), капитала, абстрагированного от процесса производства, в отличие от функционирующего капитала, капитала, находящегося в процессе производства, и от «промышленного капиталиста» как представителя этого функционирующего, «работающего» капитала. «Процент» есть плод капитала, поскольку последний не «работает», не функционирует, а прибыль — плод «работающего», функционирующего капитала. Это аналогично тому, как фермер-капиталист, являющийся одновременно земельным собственником, — собственником земли, которую он эксплуатирует капиталистически, — ту часть своей прибыли, которая образует ренту, эту добавочную прибыль, приписывает не себе как капиталисту, а себе как собственнику земли, не капиталу, а собственности на землю, так что он как капиталист должен «ренту» себе как собственнику земли. Таким образом, капитал в одном своем качестве [как приносящий проценты] противостоит тому же самому капиталу в его другом качестве [как приносящему промышленную прибыль] в таких же обособленно фиксированных формах, как противостоят друг другу земельная собственность и капитал, которые на деле образуют основанные на двух существенно различных средствах производства титулы на присвоение чужого труда.

Если в одном случае пять партнеров владеют хлопчатобумажной фабрикой, которая представляет 100000 ф. ст. капитала и приносит 10 % прибыли, т. е. 10000 ф. ст., то каждый из партнеров получает 1/ 5этой прибыли, т. е. 2000 ф. ст. Если в другом случае у одного капиталиста такой же капитал вложен в фабрику и приносит ту же самую прибыль в 10000 ф. ст., то капиталист не считает так, что он получает 2000 ф. ст. прибыли как партнер и 8000 ф. ст. компанейской прибыли для несуществующих четырех партнеров. Само по себе одно лишь разделение прибыли между различными [904] капиталистами, имеющими различные юридические титулы на один и тот же капитал и являющимися в той или другой форме совладельцами одного и того же капитала, отнюдь не создает, следовательно, различных категорий для получающихся этим путем частей прибыли. Почему же их создает случайное разделение прибыли между лицом, дающим взаймы капитал, и тем, кто его берет взаймы?

Prima facie {160} речь идет здесь всего лишь о таком делении прибыли, при котором имеются два собственника капитала, — собственники под различными титулами, — а это prima facie юридический, а не экономический момент. Само по себе совершенно безразлично, производит ли капиталист при помощи собственного или чужого капитала, или в какой пропорции он производит при помощи собственного и при помощи чужого капитала. Каким же образом получается так, что это деление прибыли на [промышленную] прибыль и процент не оказывается случайным делением, зависящим от того случайного обстоятельства, приходится ли данному капиталисту действительно делиться с другим или нет, оперирует ли он в данном случае при помощи собственного или при помощи чужого капитала? Почему, напротив, даже тогда, когда капиталист производит только при помощи собственного капитала, он все же при всех обстоятельствах раздваивается на просто собственника капитала и на того, кто этот капитал применяет, — на капитал вне процесса производства и капитал в процессе производства, на капитал, который сам по себе приносит процент, и капитал, который приносит прибыль как находящийся в процессе [производства]?