Христоф Зигварт - Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

3. Но традиционное обозначение суждения « А есть, быть может, В » как суждения проблематического , грозит разрушить самое понятие суждения и может оказаться в противоречии со всеми другими учениями. Ибо если к сущности суждения принадлежит то, что оно устанавливает утверждение, которое заявляет притязание на истинность и требует к себе веры, то высказывание, которое ничего не утверждает и охотно допускает, что противоположное истинно, вообще не может быть суждением. Если всякое суждение есть или утверждение, или отрицание вопроса, то не может быть суждением такое высказывание, которым вопрос ни утверждается, ни отрицается. Ибо оставлять вопрос нерешенным – это вообще не есть какой-либо вид решения; и быть недостоверным – это не значит являть собой какую-либо ступень достоверности. И вопреки закону противоречия « А есть, быть может, В » и « А не есть, быть может, В» являлись бы в одно и то же время значимыми.

Так называемое проблематическое суждение, будучи понято как суждение относительно А, не является, следовательно, суждением, но только мыслью о суждении, незавершенной попыткой к суждению. Единственное действительное высказывание, которое делается формулой « А есть, быть может, В », таково: «гипотеза „ А есть В “ недостоверна». Прежде всего и непосредственно это есть лишь суждение о самом говорящем, суждение об его отношении к гипотезе «А есть В»; формула говорит: я не знаю, обладает значимостью гипотеза или не обладает, я не имел основания ни утверждать ее, ни отрицать ее; она констатирует имеющееся налицо состояние моего мышления, но ничего такого, что могло бы иметь объективную значимость в отношении субъекта А .

Можно было бы теперь попытаться придать формуле более широкое значение при помощи того соображения, что она не только могла бы иметь в виду «я не знаю, есть ли А В», но «не знают, есть ли A B», т. е. неуверенность могла бы обозначаться не только как индивидуальный факт, но и как нечто вообще присущее суждению. Но не говоря уже о том, что по точному смыслу ничего такого здесь не содержится, высказывание это и в таком случае не могло бы привести ни к какому суждению относительно А , которое можно было бы координировать с положительным и отрицательным суждением. И в этом случае оно могло бы лишь высказывать утверждение по поводу субъективного отношения, только не индивидуального, а такого субъективного отношения, которое обосновано в современном состоянии всего знания или, еще общее, которое обосновано в пределах человеческой интеллигенции вообще. Совершенно справедливо, что относительно многих вопросов мы не выходим за пределы констатирования невозможности решения, и что познание это имеет свою ценность, когда мы измеряем человеческую познавательную способность идеалом познавания. Но это познание никогда не констатирует ничего такого, что могло бы быть суждением относительно А . Для идеального сознания, для всеведущей интеллигенции одно положение истинно, другое ложно. Лишь когда мы уверены в том или другом, – лишь тогда оказывается достигнутой цель мышления, суждение, обладающее объективной значимостью. Пока этого нет, гипотеза продолжает оставаться нерешенной проблемой. И это может привести лишь к ошибкам, если под одно и то же понятие суждения мы будем подводить и выражение субъективной неуверенности, и выражение уверенности относительно объективной значимости данного положения. Поэтому единственно возможным отрицанием проблематического суждения является: у совершающего акт суждения нет неуверенности относительного того, есть ли А В, а есть уверенность относительно утверждения или отрицания 61.

Итак, следует отказаться от учения, что так называемое проблематическое суждение есть будто бы известный вид суждения, – раз в понятие суждения мы включаем утверждение об истинности высказывания и учим, что суждение должно быть истинным или ложным.

4. Небольшей удачи достигло традиционное учение в своем различении ассерторического и аподиктического суждения. Если Кант говорит («Критика чистого разума», § 9, 4. Logik § 30): ассерторическое суждение сопутствуется сознанием действительности акта суждения, аподиктическое – сознанием его необходимости, – то при ассерторическом суждении дело идет, следовательно, только о том, что вообще в словах высказывается утверждение, хотя при этом и нет сознания необходимости акта суждения. Так и во введении к «Логике IX» ассерторическое суждение выступает как выражение просто субъективной веры , которая обладает значимостью только для меня. Напротив, то, что я знаю , должно быть аподиктически достоверным, т. е. должно вообще и объективно необходимо обладать значимостью для всех, – если даже предположить, что самый предмет, к которому относится это неизбежное признание за истину, был бы просто эмпирической истиной.

В силу этого различения и ассерторическое суждение должно было бы оказаться за пределами нашей дефиниции суждения, которая в качестве существенного признака последнего устанавливает то, что оно хочет быть объективно значимым. На самом деле в этом отношении имеется лишь один смысл суждения, которое содержит в себе действительное утверждение, – тот, что всякий должен утверждать и верить в то же самое на том основании, что необходимо верить в это и утверждать его. Всякая наша речь утрачивала бы свою устойчивость и становилась бы детской игрой или ложью, если бы тот, кто устанавливает известное положение, вместе с тем не хотел бы этим сказать, что его отрицание ложно, и тот, кто утверждает нечто с этим несовместимое, заблуждается; т. е. если бы между ассерторическим и аподиктическим суждением было то различие, что хотя последнее и необходимо, но первое не необходимо; последнее обладает значимостью для всякого, первое – только для меня. Истина лишена всякого смысла, если она не имеет в виду этой необходимости субъективной деятельности. Даже там, где совершается просто временное высказывание относительно самого случайного единичного – «это железо горячо», – даже оно предполагает, что именно теперь необходимо судить так, а не иначе. Мое ощущение делает неоспоримой связь этого субъекта с этим предикатом. И вопреки всякому противоречию я настаивал бы на том, что ничего иного, кроме именно этого, я не могу высказать в качестве выражения моего ощущения, раз поставлен вопрос, горячо это железо или нет.

5. Тем самым рушится всякое существенное различие между ассерторическим и аподиктическим суждением. Если я говорю: «это так», – то это лишь в том случае является совершенно зрелым суждением, когда оно означает именно следующее: я должен необходимо судить, что это так. Вся достоверность моего высказывания покоится на предпосылке этой необходимости.