Анри Мишель - Идея государства. Критический опыт истории социальных и политических теорий во Франции со времени революции

В самом деле, разве нельзя сказать, что социалиста, в сущности, интересует только поверхность общественной жизни? Не стремится ли он просто к установлению прекрасного общественного порядка, безусловной внешней регулярности, мало интересуясь – как то доказывает его постоянное обращение к принуждению, к механической регламентации-сущностью вещей, сущностью душ? Между тем мы заботимся не о поверхности, не о том, какой внешний вид будет представлять общество, лишенное зол, столь многочисленных в настоящее время, а о сущности вещей, сущности душ.

Наша формула отличается также и от формулы, которой пользуются моралисты и экономисты, желая несколько смягчить вред конкуренции и прийти на помощь тем членам общества, которые находятся в явно унизительных условиях.

Эти экономисты отвергают вмешательство государства; если же и признают его поневоле, то употребляют чрезвычайные усилия для возможного ограничения сферы его деятельности. Мы, напротив того, допускаем вмешательство государства; мы признаем его в некоторых случаях благодетельным и даже обязательным. Эти экономисты и моралисты также по-своему довольствуются совершенно поверхностным взглядом на вещи. Они находят, что жизнь идет не так, как бы следовало, и ради ее правильного ритма соглашаются изредка на вмешательство государства; иногда же это происходит вследствие еще более низменной причины: чтобы заставить наиболее обеспеченных эгоистов застраховать себя от опасности, угрожающей им со стороны нищеты и ненависти остальных. Правильно понятый интерес, удовлетворение эстетического чувства, а для многих из них – настоятельные требования религиозного чувства – вот причины тех уступок, на которые соглашаются эти экономисты и моралисты.

Вмешательство государства, которое мы считаем необходимым, коренится исключительно в идее справедливости и в том чувстве, которое она порождает в человеческом сердце. С нашей точки зрения, не внешний, видимый всем порядок страдает, когда вследствие невмешательства государства происходят огромные экономические потери или важные социальные несправедливости: нарушается моральный порядок, невидимый, внутренний, но священный.

Если мы настаиваем на этих различиях, то не из боязни слов и не для избежания какой-либо опасной для нас квалификации. Нет, мы поступаем так для того, чтобы рассеять двусмысленность, пагубную не столько для тех, кто становится ее жертвой, сколько для тех, кто ее поддерживает.

Нам казалось полезным установить (почему на последней странице не выразить мысль, которой проникнута вся эта книга?), что, помимо социализма, рекомендующего неприемлемые средства – беспредельную регламентацию и грубую силу; помимо убогих и бесплодных возражений, выставляемых против него индивидуализмом, потерявшим правильный путь; помимо государственного социализма, этой детской попытки примирить принципы, исключающие друг друга, этого наивного возвращения к идее просвещенного деспотизма, которая имела лишь переходное значение и была справедливо дискредитирована, найдется место для возвышенной доктрины, совершенно мирной, либеральной и прогрессивной: для индивидуализма, действительно заслуживающего это название. Конечно, это не новая доктрина, потому что она идет от XVIII века и французской революции; но она в некоторых отношениях возобновлена, а в других дополнена и в таком виде одна только способна просветить и успокоить множество искренних людей, мятущихся в мучительных сомнениях.

Michel Henry. De Stuarti Millii individualismo. P., 1886.

L’Idée de l’État. Sur l’histoire des théories politiques et sociales depuis la Révolution, Paris, Hachette, 1895.

Albert Schatz. L’individualisme économique et social. Ses origines, son evolution, ses formes contemporaries. Paris, 1907.

Фатеев Л. H. Очерк развития индивидуалистического направления в истории философии государства. Харьков, 1907.

См. у Hanotaux. Histoire du cardinal de Richelieu (Кн. II. Гл. II, III и выводы), как «двенадцать веков старого порядка трудились над созданием современной французской нации путем реставрации идеи государства» (С. 241).

Taine. Origines de laFrance contemporaine, le Régime moderne (T. I. C. 160 и след.). – Ср. A. Sorel. L’Europe et la Révolution (T. I. C. 11 и след.).

Bossuet. Politique tirée de l’Ecriture sainte (Кн. IV. Гл. I. Пол. 3) доходит до того, что говорит: «Они – боги и некоторым образом обладают независимостью божества».

Ср. эдикт Людовика XIV в августе 1692 г. Anciennes lois françaises (T. XX. C. 165).

Bossuet. Politique (Кн. IV. Гл. I. Пол. 1).

Bossuet. Cinquième Avertissement aux Protestants (Сочинения. Изд. Besançon. T. XI. C. 160 и 161). См. заглавие 56 главы (Cinquième Avertissement): «Взаимный интерес государей и народов установляет самую естественную границу власти».

Bossuet. Politique (Кн. III. Гл. I. Пол. 1).

Holtzendorff. Principien der Politik (Berlin, 1869. C. 223).

Lamennais. Des progrès de la Révolution (C. 199).

Première Lettre sur la Tolérance (Сочинения. T. II. C. 677, 686).

Holtzendorff. Principien der Politik (C. 223).

«Вообще, всякое право должно исходить от общественной власти…» – «Без правительства земля и имущества будут принадлежать всем, подобно воздуху и свету». Bossuet. Politique (Кн. I. Гл. III. Пол. 4).

Bossuet. Cinquième Avertissement (Сочинения. T. XI. C. 133).

Bossuet. Cinquième Avertissement (Сочинения. T. XI. C. 145).

Ibid (Сочинения. T. XI. C. 132).

A. Sorel. LEurope et la Révolution (T. I. C. 36). По правде сказать, «нет права, которое бы все признавали и уважали, но есть права, которые каждый всегда готов предъявить».

Индивидуум, отсутствующий в политической философии, отсутствует и в тогдашней литературе. – Ср. Brunetière. Evolution de la poésie lyrique en France au XIX siècle (T. I, 1-я лекция).

Politique (Кн. II. Гл. II. Пол. 12). – Cp. Cinquième Avertissement (Сочинения. T. XI. C. 150).

См. перечисление этих выгод. Politique (Кн. II. Гл. I. Пол. 8, 10, 11). – Ср. Cinquième Avertissement (Сочинения. T. XI. С. 160).

A. Sorel. L’Europe et la Révolution (T. I. C. 13).

J. Denis. Bayle et Jurieu (C. 67): «Редко можно видеть так мало заботы о праве и гуманности, как в XVIII веке. Всем жертвовали ради государства, славы короля, ради какого-то порядка и дисциплины».

О Бейле и Фонтенелле см. у Faguet. Dix-huitième siècle. Очерки 1И2.

См. Voltaire. Poème sur la Loi naturelle и Idées républicaines (Сочинения. Изд. Didot. T. V. C-399).

Nouvelles Remarques sur l’histoire (Сочинения. T. V. C. 66–67).

Traité sur la Tolérance (Сочинения. T. V. C. 519).

Remarques de l’Essai sur les moeurs (Сочинения. T. V. C. 60).

См. Faguet. Dix-huitième siècle. Очерк о Вольтере.

Я нахожу, однако, у него следующее: «Нужны были века, чтобы воздать должное гуманности, чтобы почувствовали, как ужасен факт, что сеет большинство, а собирает в житницы меньшинство». (Lettres sur les Anglais, 9-е письмо).