Анжела Мальцева - Введение в философию желания

Речь идет о свободе делать мир иным своим смотрением на него. Не случайно поверившие в Бога (свободно выбравшие в Него или Ему верить) или полюбившие другого человека (свободно выбравшие бытие любящим Другого) говорят, что мир после того в одну секунду изменился, что все, не меняясь, тем не менее, преобразилось, засияло иными красками. Я выбираю видеть мир так-то, сознавать его как свободный, зная при этом, что мир (необходимый) остался здесь и никуда не делся, но я своим свободным выбором удерживаю свой «взгляд» на мире как, например, на «самом лучшем из миров», на идее абсолютной важности закона (в кантовском смысле следования долгу), непродаваемости (бесценности) человеческой совести и т. д. Вспомнив теорему Томаса, которая объясняет, что событие реально тогда, когда оно реально по своим последствиям, мы получим следующее: я не просто выбираю смотреть на мир иначе; я выбираю действовать и жить так, как если бы мир действительно был таким, каким желает его видеть мое желание, как если бы мир действительно стал иным благодаря моему свободному выбору видеть его иным. И назвать этот выбор иллюзией, простым осознанием необходимости уже нельзя, поскольку это такой выбор, который делает необходимым перераспределение реальных энергий, заключает в себе реальные действия, реальную активность. Ведь желание – факт подчиненной тебе силы. Желать – уже иметь в наличии силы для «действовать». Пожелать – быть готовой стать той личностью, которая уже имеет желаемое. Желание поэтому есть особый способ бытия,способ бытия свободной личностью.

В вопросе «Свобода желания или желание свободы?» не следует видеть простую игру слов. Действие, выполненное с желанием, можно считать свободным. Но человека, охваченного одновременно несколькими несовместимыми желаниями, назвать свободным нельзя. Только тот свободен, кто сделал желание быть личностью своим единственным желанием или, точнее, чья жизнь подчинена принципу «личного» желания.

В человеке идет борьба не между разумом и желанием, но на уровне «индивидуального» желания между собой борются несопоставимые желания, тогда как на уровне «личного» желания формируется одно желание, которое делает все другие желания бессмысленными и не важными для человека. Я чувствую в себе прежние желания, но они теперь не имеют надо мною власти. Их исполнение мне не интересно и я знаю, что оно не принесет мне удовольствия, коль скоро я познала удовлетворение от бытия свободной.

Выводы к главе.Следует признать особенную сложность вопроса о рациональности желания. Желание имеет свою логику, оно рационально. Правда, следует говорить о разных уровнях рациональности «индивидуального» и «личного» желания. «Личное» желание нацеливает субъекта на достижение Высшего блага. Но тут возникает вопрос: как желание может «знать» о моем Высшем благе, о Благе всей моей жизни, если я прожила только часть своей жизни? Как же мы можем доверить всю еще не прожитую жизнь «личному» желанию, которое «берется» уже сейчас обеспечить наше «полное» счастье, счастье всей нашей жизни? Будет ли такая «доверчивость» рациональной?

Ответить на это можно следующим образом. Именно потому , что, отдавая предпочтение Высшему благу (перспектива всей жизни) перед относительными благами (перспектива «здесь и теперь»), я рискую больше, – следование «личному» желанию требует большей рациональности агента. Подобно ситуации в философии, когда, при отсутствии возможности математически и экспериментально проверять выводы, от философов требуется большая тщательность и повышенный критицизм при оформлении рассуждений и заключений, так и в следовании «личному» желанию от человека требуется быть более рациональным и особенно ответственным в выборе «себя».

Развитое, полноценное, «личное» желание именно разумно , коль скоро оно устремлено к абсолютному, безусловному, бесконечному. Но желание при этом не безрассудно. Желание не находится в конфликте с рассудком, поскольку учитывает «здесь и теперь» обстоятельства субъекта. Правильнее было бы сказать: рациональное Я находится в постоянном становлении вместе со своими желаниями.

Остановимся на этом особо.

Главной ошибкой классической философии было рассмотрение рационального действия как воздержанного от желания или как действия, в котором разум контролирует желание, а рациональным деятеля делает следование не желанию, но рассудку. Вот как представляется обычно выбор рационального агента между двумя возможными действиями X и Y. Действие X соответствует желанию агента. Оно, словно открывающаяся взгляду дорога, пространственно располагается, допустим, слева от находящегося в точке О агента. «Дорога» Y уходит вправо, идти по ней – следовать голосу рассудка. Говоря образно, задача рационального агента – не бросаться сломя голову по дороге X, а, трезво рассмотрев все отдаленные последствия путешествия по каждой из дорог, пойти по дороге Y.

На самом деле «пространственное» рассмотрение рационального действия приводит к ошибке. Ошибка эта закономерна – понятия пространственного мышления не применимы к анализу жизни человеческого духа. Выбирая что-либо, мы не стоим на земле перед двумя расходящимися в стороны дорогами. Пространственная протяженность не относится к феномену длительности, как замечательно показал это в свое время Анри Бергсон. Дух – это течение времени; и разум, и желание – длятся , а не имеют место. Вооружившись этой мыслю, мы в вышеприведенном примере рассмотрения агентом факта возникшего у него желания уже не увидим более конфликта желания с рассудком.

Конфликта между разумом и желанием нет, так как, собственно, нет никакого разума как моего второго Я. Вот, что происходит в момент выбора действия. Все начинается с момента возникновения желания. Агент рассматривает свое желание, он осуществляет его в своем воображении, он символически обладает объектом или любуется им, находясь в метаксическом отношении, которое делает его самого другим и изменяет Другого, попавшего в поле желания. Таким образом, желание меняет агента. Поэтому он уже другой к тому моменту, когда он принимает решение не следовать этому желанию, а выбрать «путь Y». Это желание сделало его таким разумным, а не абстрактный разум, висящий у него над головой, повелел ему отказаться от «пути X». Более того, сам «разумный путь Y» вовсе не был дан агенту вначале. Это желание «подсказало» его субъекту, желание (как событие и Встреча, как метаксическое отношение и процесс) явилось причиной появления перед сознанием агента варианта Y.