Анжела Мальцева - Введение в философию желания

Можно увидеть в этом примере участие желания в рассуждении, так как спросить «Какой будет моя проблема?» означает пожелать: «Какую проблему я хочу назвать своею?»

Саган Ф. Смутная улыбка. – М.: РИПОЛ классик, 2004.

Базен Э. Кого я смею любить. – М.: РИПОЛ классик, 2003.

Уоллер Р. Дж. Мосты округа Мэдисон. – М.: РИПОЛ классик, 2003.

Эта позиция, при которой свобода действия агента определяется не исходя из того, действует он морально или, напротив, аморально, но исходя из наличия или отсутствия у агента желания действовать.

Эта мысль является традиционной для всей русской философии. Но она не чужда и «западному» философу. Вспомним хотя бы слова X. Плеснера о том, что «человек должен действовать, чтобы быть». Немецкий философ считает, что «vis a tergo, силы, действующей сзади, рождающейся из влечений и потребностей человека и воздействующей на него, недостаточно, чтобы поддерживать активность человека во всей полноте его экзистенции. Необходима vis а fronte – сила, действующая спереди, ведь только сила, действующая в модусе долженствования, отвечает эксцентрической структуре. Она представляет собой своеобразный призыв к свободе, как нахождение в центре позициональности, и движущее начало духовного человека, составной части сопредельного мира» (Плеснер, 2004, с. 274).

Для сравнения см. о психологических аспектах желания быть свободным: Weinstein F., Platt G.M. The Wish to be Free. Psyche and Value Change. – Berkeley: University of California Press, 1969.

У Э. Левинаса мы встречаем похожую мысль. Французский философ отождествляет желание и Бесконечное. «Бесконечное, – пишет он, – не задается мышлению как объект, но это – дар, данный желанию» (Цит. по: Тишнер, 2005, с. 38). Дар этот проявляет себя как выбор: «Бесконечное приходит к человеку таким образом, что его выбирают, а не охватывают. Выбрать значит встретить, выделить из безучастности, схватить в индивидуальности, признать как собственную ценность, привлечь к себе, чтобы избранный самим выбором мог ответить на избрание» (там же, с. 38) Свобода поэтому – «вызволение». Свобода желающего есть противоречие, поскольку «никто не добр по своей воле, но никто также не является рабом блага». Человек с самого начала уже имеет в себе свободу, «но только признав ее ценностью, он становится свободным». Именно Бог пробуждает желание, пробуждает в человеке доброту. Но свобода становится вполне свободой, когда «выбранный выбирает того, Кто выбрал его» (с. 40).

См. специальное исследование, посвященное анализу данной идеи: Neely W. Freedom and Desire // The Philosophical Review. – 1974. – № 83(1). – P. 32–54.

Августин. Исповедь Блаженного Августина, епископа Гиппонского. – М.: Ренессанс, 1991.

В повести «Сотников» В. Быкова замечательно описано это превышение (в смысле доставляемого чувства удовлетворения) решения Сотникова умереть, но не стать предателем, над решением Рыбака выжить любой ценой, обернувшееся для последнего невыносимой пыткой жить предателем (Быков В.В. Мертвым не больно: Повести. – М.: Эксмо, 2004. – С. 13–183).

Схожие положения мы встречаем в концепции Райта Нилли. Американский философ предлагает шесть критериев, позволяющих установить степень свободы агента действия, среди которых – желаемость действий, количество несопоставимых желаний и ранг желаний, побуждающих агента действовать (Neely, 1974, р. 48).

Эту мысль можно сформулировать по-другому: единственным препятствием на пути к свободе является отсутствие у человека «личного» желания.

Шюц А. Смысловое строение социального мира // Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. – С. 687–1007.