Сергей Лишаев - Эстетика Другого

Другое как эстетическое – событийно, а событие есть длительность, не сводимая к тому, что было до нее и что будет после нее, это длительность, о которой нельзя судить на основании "до" или(и) "после", но лишь исходя из нее самой . Автономность эстетического события обеспечивается не тем, что оно "эстетическое", а тем, что делает его событием: данностью Другого. Именно событийная выделенность эстетического чувства позволяет отличить его до–словность от до–словности ощущения (или "просто чувства") [13] . Вообще говоря, Другое присутствует в любом ощущении, в любом чувстве, в любом впечатлении, присутствует уже самой данностью, осознаваемостью ощущений и впечатлений, но в обыденных, неэстетических ситуациях присутствие Другого скрыто моментальностью узнавания в горьком – горького, в красном – красного. Обычные, эстетически нейтральные ощущения и чувства не останавливают на себе нашего внимания, и мы, испытывая их, проскакиваем "мимо", "дальше"… Это как раз и означает, что мы не находим в них ничего особенного. Остановить поток переживаний, ощущений (эстетически их изолировать, вырвать из однообразия повседневности в длительность события) может лишь открытие в одном из них чего–то Другого (Иного), которое, как особенное предмета, только и способно освободить нас из привычного автоматизма скольжения по вещам. Особенное (Другое) соединяет "я" человека и "оно" предмета в совместность длящегося мгновения присутствия чего–то Иного . Другое в ощущении и "простом" чувстве мы можем обнаружить лишь постфактум, в плане философского размышления над предельными основаниями нашего опыта, в то время как эстетическое изначально конституируется (в нас) в качестве чего–то Особенного. Эстетическое чувство – это чувство данности (открытости) Другого.

Эстетическое как особый способ (или режим , регистр ) нашего бытия не может быть ограничено рамками восприятия вовне данной предметности (эмпирически данного "другого"), ибо если эстетическое чувство есть не что иное, как чувство Другого– а Другое само по себе не есть "какой–то" предмет нашего восприятия наряду с другими предметами – то эстетическая данность Другого человеку (с необходимостью) не предполагает его кристаллизации в теле пространственно внеположного ему "другого". Но если дело обстоит таким образом, то эстетическое чувство может быть и беспредметным (как, например, чувство беспредметной и беспричинной радости, хандры, жути), то есть может и не иметь пространственно обособленного, отделенного от человека предмета чувства (того, что, как нам кажется, "вызывает" в нас чувство ). Для отнесения опыта к области эстетического не имеет принципиального значения, имеем ли мы дело с 1) ситуацией созерцания и эстетического переживания предмета вне нашего тела (Другое " вовне и во мне "), когда Другое расположено на двух полюсах становления Другим: на полюсе субъекта и на полюсе пространственно внеположной ему вещи [14] , или же 2) с ситуацией само–переживания, когда местом–присутствием Другого, тем материалом и тем эмпирическим предметом, в котором мы обнаруживаем (переживаем) Другое, становится наше собственное одушевленное тело (Другое " во мне ").

Тут, в рамках второй ситуации (первоначально), нет во вне данного предмета восприятия, тут наше само –чувствие обнаруживает себя как чувство не только "себя самого", но и еще чего–то Другого, тут оно оказывается чувством "того, что само ", по отношению к которому наша телесно–душевная эмпирическая "самость" есть присутственное место, место ощутимой данности Другое. Отсюда тезис: область эстетического (как предмета философского интереса) не ограничивается аналитикой чувства Другого в тех случаях, когда оно локализовано во внешней эстетическому субъекту предметности (Другое «во вне» и «во мне»), но должна включать в себя также и аналитику особого рода автореферентных эстетических расположений , в которых человека (посредством "тонких чувств") соприкасается с тем, что здесь названо Другим.

При этом, конечно, нельзя забывать, что эстетическое расположение является автореферентным постольку, поскольку его зарождение не связано с внешней человеку реальностью, но это вовсе не значит, что такое расположение не распространяется затем на окружающий человека мир сущего. Так, в состоянии "хандры" даже в солнечный день весь мир становится "выцветшим" и "тоскливым на вид", а в состоянии "беспричинной радости" наполняется светом и радостью, становится "прекрасным". Любое эстетическое событие – кентаврично, поскольку удерживает в своем силовом поле и человека, и окружающие его вещи. Разница лишь в том, происходит ли «захват» вещей на первом или на втором шаге.

В заключение отметим, что в этой книге мы ограничимся (в основном) анализом эстетических событий с внешним референтом (поскольку они очевидным образом преобладают в мире эстетических феноменов).

Начнем с вопроса о предмете эстетического восприятия.Предмет дан эстетически, когда в его переживание привходит что–то чуждое ему как только чувственному (чувственно–наличному) предмету, как тому, что мы просто представляем. Одно дело видеть дерево, и совсем другое – созерцать прекрасное дерево. Это дополнительное по отношению к качественным и количественным определениям вещи, к ее "чтойности" эстетическое "качество" – есть то сверхчувственное "что–то", которое, соединившись с воспринятой нами вещью, только и позволяет определить ее как "красивую", "возвышенную", "ветхую", "старую", "затерянную" и т. д. Эстетическое как "эффект" , как то, "что" мы (в отличие от того, что мы просто воспринимаем, представляем) чувствуем эстетически , как то, силой чего производится это чувство, – сверхчувственно в том смысле, что эстетическое в нем не может быть выделено способом анализа эмпирического предмета созерцания. Эстетическое в чувственно данной предметности созерцания не может быть сведено к пространственной фиксации и последующему объективному определению [15] . Эстетическое мы не представляем и не мыслим (хотя фактически эстетическое и неотделимо от чувственной и смысловой определенности представления), а чувствуем его , воспринимая предмет в его мета–физическом присутствии как "затерянный", "прекрасный", "ветхий", "ужасный" и т. д.

Эстетическое чувство как чувство Другого нельзя смешивать с ощущениями и вызываемыми ими эмоциями . Ощущения всегда условны , об–условлены определенными свойствами вещей , а потому допускают механическое повторение, механическое воспроизведение. И хотя эмоции, вызываемые одними и теми же ощущениями, могут быть у разных людей разными (одним кислое приятно, другим же – нет), но само ощущение (кислое на вкус кисло, а не сладко) более или менее постоянно и воспроизводимо по нашему произволению (ситуативные исключения – например, возможное изменение вкусовых ощущений во время болезни – лишь подтверждают их постоянство); постоянны и наши эмоции, сопровождающие те или иные ощущения (так, если мне кислое приятно, то с очень большой вероятностью можно утверждать, что оно будет мне приятно и завтра, и послезавтра, в то время как чувства свободны от привязки к тем или иным свойствам вещей, обладая качеством без–условной спонтанности, непроизвольности).