Сергей Борисов - «Человек философствующий». Исследование современных моделей философской пропедевтики

Для определения этих способов воспользуемся классификацией В. И. Курбатова. Прежде всего, это рационализация в постижении мира. На смену образу, аналогии, ассоциации приходит философский понятийный аппарат. Однажды введенное понятие для обозначения общего свойства или отношения ряда предметов сразу начинает жить своей жизнью. Расширение класса предметов ведет к формированию родового понятия, а уточнение их свойств и характеристик к появлению видовых понятий. Между понятиями возникают специфические отношения включения в более общий класс, координации и субординации. Параллельно с этим совершенствуется и язык, а равно и человеческое мышление, его способности к абстрагированию. Стоит только провести операции обобщения (образование понятий) не над классом предметов, а над классом понятий, т. е. сформировать мета-понятие, как возникает собственно отвлеченное, абстрактное мышление, философия.

Вот, например, как с этой работой справляются учащиеся школ (10–11 классы). Приводим их рассуждения о природе.

Сергей К.: «Из совокупности частей всегда можно представить что-то целое, что и будет являться единым. Это как в мозаике, где фигуры – это природные явления, а картина, составленная из них, – это единое, т. е. природа».

Евгения О.: «По отдельным частям всегда можно судить о целом. На основе известных нам фактов мы можем составить представление о чем-то едином. Человек пытается объединить эти части на основе каких-либо данных. Он ищет „точки соприкосновения“ у этих частей, чтобы они смогли состыковаться друг с другом. К примеру, понятие „природа“ – это нечто созданное воображением человека, это какая-то единая форма, объединяющая в себе все наблюдаемые человеком явления. Природа – это все объяснимое и необъяснимое, что нас окружает, от чего мы зависим. Но сама по себе природа – это просто общее понятие и ничего больше».

Ирина П.: «Если природа предстает нам в виде отдельных явлений, то что-то ведь делится. Значит, есть что-то единое, которое можно делить» (цит. по: Борисов С. В. Обновление философского образования в школе: Методологические проблемы. Челябинск, 2000. С. 55).

Еще одним способом философской аргументации, сменяющим «мифологические» представления ребенка, является социализация, включенная в объяснение. Поскольку материал мифа – это недифференцированное родовое бытие, однородное по своей природе и социальному статусу, следовательно, в объяснении человеческого бытия понятие социальности не имеет смысла. Родовые отношения объясняются как природные и сами они в такой же степени служат в качестве «объяснительного принципа». Читаем по этому поводу у К. И. Чуковского: «К трем годам – порою даже раньше – ребенок проникается уверенностью, что все окружающее существует не „просто так“, а для какой-нибудь точно обозначенной цели, – главным образом, для удовлетворения его собственных нужд и потребностей. Корова – чтобы давать ему молоко, яблоня – чтобы снабжать его яблоками, тетя Зина – чтобы по праздникам угощать его тортом. Когда же целесообразность окружающих его людей и предметов остается непонятной ему, он видит здесь нарушение строго установленных законов природы и заявляет протест» (Чуковский К. И. От двух до пяти. М., 1990. С. 190). Как у А. П. Чехова в рассказе «Гриша»: «Мама и няня одевают Гришу, кормят и укладывают его спать, а для чего существует папа – неизвестно».

Дифференциации общественной жизни, во что постепенно погружается ребенок, порождает «агону», вечный социальный диалог, чреватый согласием или конфронтацией. Философская аргументация в различных ее формах становится способом объяснения и обоснования различных общественных интересов, целей и ценностей. Дифференциация общества соответственно предполагает и различные способы объяснения мира. Вот, к примеру, рассуждения учащихся старших классов об обществе:

Олеся Б.: «Общество значимо для человека, так как когда человек рождается, он автоматически оказывается в том или ином обществе, а общество сразу же начинает воспитывать человека и делать таким, каким оно хочет. Человек-одиночка не может противостоять целой системе».

Ольга И.: «Человек не может обойтись без общества. Человек должен быть личностью, выделяться из общей массы. Именно поэтому ему необходимо общество, иначе откуда он будет выделяться и кому доказывать свою индивидуальность?» (цит. по: Борисов С. В. Указ. соч. С. 61).

Еще одним способом философской аргументации, присущим личности имманентно, можно считать персонализацию в объяснении. Диалог, аргументация, в каких бы формах они ни велись – это всегда индивидуально-личностный процесс. Мифологическое сознание, лишенное человеческой индивидуальности, компенсирует персональную недифференцированность в развитии своей монологически-императивной дискурсивностью духовного творчества. Все они – выражение супер-персонализации, выражение воли «божества», олицетворением которого как правило выступают некие сверхъестественные силы. Рационализация объяснительных процедур, дифференциация общественной жизни неизбежно приводит к развитию индивидуальности, к персонализации того или иного аргумента-довода, доказательства, обоснования, наблюдения, догадки, рассуждения. Столкновение мифологемы и философствования проявляется у ребенка в проблемном вопросе. Например, ребенок, услышав о том, что его родители не верят в бога, в страхе спрашивает: «А Бог знает, что вы ему не верите?» Или еще пример: девочка настаивает на том, чтобы ей рассказали сказку о бабе-яге; родители не хотят этого делать и отговариваются тем, что бабы-яги не существует. Девочка: «Я и без вас знала, что бабы-яги не бывает, а вы мне расскажите такую сказку, чтобы она была». Итак, персонализация в объяснении мира – видимо, вообще стратегическая линия философствования.

Мы видим, что философии имманентна потребность в расщеплении аморфного недифференцированного сознания. В этом диалоге (сущности и видимости, общечеловеческого и конъюнктурно-ограниченного) философия всегда имеет свой предмет. По большому счету, этот диалог – суть философской аргументации. В центре нашего внимания всегда находится вечный диалог философии и не-философии, философа и нефилософа. Он выражает одну из важнейший особенностей философского знания, которое по своей природе многослойно, неоднородно, полифонично, многофункционально. Философское знание включает в себя несколько уровней, а именно: нефилософские понятия; философские понятия некатегориального уровня; философские понятия категориального уровня; философские понятия-принципы: философские понятия-законы.