Кристофер Леонард - «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

страшной аварии законодателям удалось утвердить план

спасения.

Весной 2001 г. в сюжетах, касающихся энергетического

кризиса, наметилась линия [496], которая в итоге стала

общепринятым представлением. Это были сюжеты о

глупости и некомпетентности законодателей. Такие

повествования подкреплялись планом выхода из кризиса

Грея Дейвиса. Штат был обязан покупать электроэнергию

для коммунальных предприятий, но не имел права

исправить ставшие причиной кризиса функциональные

нарушения рынка. Оптовые цены продолжали расти.

Энерготрейдеры продолжали получать прибыли, а штат

открыл свою казну, чтобы платить за электроэнергию. В

период с января по июнь штат закупил около 30,8 млн

мегаватт-часов по ценам, которые диктовал рынок.

Стоимость, заплаченная налогоплательщиками, составила

около $9 млрд.

И даже при этом энергосеть оставалась нестабильной.

Коммунальные службы продолжали веерные отключения

электричества, обесточивали кварталы и торговые районы и

выключали светофоры. Налогоплательщики активно

субсидировали «электрическую сеть третьего мира». План

дерегулирования разрабатывали власти штата, поэтому

многие граждане обвиняли их. Политики недостаточно

внимательно прислушивались к словам евангелистов

свободного рынка из Enron. Теперь сложно устроенная

мышеловка уничтожала сама себя.

Эти утверждения приводили к неверным выводам [497].

Самым большим заблуждением было то, что штат провел

дерегулирование оптового рынка электроэнергии, одновременно установив «ценовые ограничения» тарифов

на электроэнергию для потребителей. Это казалось нелепо

разработанной системой и якобы попахивало потворством

избирателям — в данном случае потребителям

электроэнергии, — которые хотели все получать бесплатно.

Это также помогало объяснить, почему крупные

коммунальные компании обанкротились из-за высоких

расходов. Разумеется, это сами коммунальные предприятия

выступали за заморозку тарифов и рассчитывали при этом

на то, что замороженные тарифы принесут им огромные

прибыли в течение нескольких лет. В Сан-Диего

замораживание тарифов было отменено, но это мало что

изменило, разве что непомерно высокие суммы

приходилось теперь платить широким слоям населения.

Другое заблуждение заключалось в том, что причиной

высоких цен стала сложность законодательства о

дерегулировании. В новостях упоминалось, что существует

рынок торговли электроэнергией на сутки вперед и рынок

ISO и существуют ограничения цен и различные правила

для импорта и экспорта электроэнергии. Это делало правила

работы системы похожими на тарелку спагетти, в

результате рынок искажался и высокие цены были почти

неизбежны. На самом деле именно продавцы и

производители электроэнергии пытались обмануть систему,

используя сложные правила для того, чтобы скрыть свои

действия.

Наконец, велись немногочисленные дискуссии о том, что

федеральные регуляторы имеют полномочия для борьбы с

кризисом, но не пользуются ими. Законодательство

Калифорнии в области дерегулирования обязывало

Федеральную комиссию по регулированию в области

энергетики контролировать любые манипуляции на рынке, но именно FERC решила не наказывать продавцов и

производителей в конце 2000 г., когда обнаружилось, что

цены неоправданно завышены. FERC отказывалась

вмешиваться несколько месяцев, в течение которых кризис

усугубился.

Была и часть, которая в этих историях полностью

отсутствовала. Ни в одном сюжете или заголовке СМИ, связанном с энергетическим кризисом в Калифорнии, не

фигурировало название Koch Industries. Это не было

случайностью.

20 ноября 2000 г. Koch Industries получила возможность

расширить свою стратегию «парковки» в Калифорнии [498].

PNM предложила Koch новый контракт на «парковки»

электроэнергии летом 2001-го, когда ожидались высокие

цены. Предложение очевидно было заманчивым.

На контракте стояла подпись PNM, но Koch его не

подписала. Koch отошла [499] от схемы «парковок» как раз

в тот момент, когда эти стратегии выглядели, пожалуй, наиболее многообещающе.

Другие фирмы расширяли масштабы своих рыночных

игр, так как электричество становилось дороже [500]. Но

Koch, похоже, их сокращала. Кажется, что Koch стала

руководствоваться чувством меры и долгосрочными

перспективами, которых не учитывали конкуренты.

Например, Enron активно практиковала торговые

манипуляции — не только «парковки», но и открыто

манипулятивные сделки с такими названиями, как

«Толстяк» или «Звезда смерти», отчасти для того, чтобы

достичь целевых квартальных показателей прибыли для

всей компании. У Koch Industries такого интереса не было.

Когда-то в 1968 г. замерщик Фил Дюбоз [501] начал

работать в Koch Industries и попал в компанию, процветавшую за счет «зон неопределенности». Но

действия в обход закона привлекли внимание ФБР и Сената

США, и Чарльз Кох извлек из этого урок. Его команда

трейдеров перестала агрессивно вторгаться в правовые зоны

неопределенности. Им это было не нужно. Пользуясь своей

внутренней информацией, Koch получала достаточно

преимуществ для торговли на темных, слабо регулируемых

рынках деривативов. Попадание в ловушку рыночных

манипуляций на рынке только отвлекало внимание.

Так, несомненно, происходило в Калифорнии. Пусть

FERC оставалась в стороне, но многие политики

жаловались на манипулирование рынками. Нетрудно было

представить, что в будущем начнется больше

расследований, возможно, даже пройдет пара слушаний в

Сенате США.

Приоритеты Koch зимой 2000 г. были показательны

[502]. Команда трейдеров PNM настойчиво пыталась

убедить Дэррела Энтриха и его команду «парковать» у них

больше электроэнергии. Но Koch хотела совершенно

другого — ей от PNM просто нужна была информация.

Дэррелл Энтрих и его команда поменялись ролями с PNM.

Между играми в гольф и обедами Энтрих пытался убедить

PNM в том, что настоящая золотая жила лежит в обмене

инсайдерской информацией об отключениях, передачах

энергии и прогнозах погоды. В итоге Koch победила. PNM

подписала соглашение об обмене информацией в конце

января 2001 г. Эта стратегия помогла Koch избежать

внимания, которое вскоре привлекла Enron, ставшая

всеобщим символом рыночных манипуляций, когда они

были раскрыты. Koch участвовала в манипуляциях в

гораздо меньших масштабах, но тем не менее участвовала.

Практически никто не знал о роли Koch в этом кризисе, поскольку она стремилась сохранить анонимность.