Кристофер Леонард - «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

вновь продавались разными компаниями-владельцами. В

итоге их приобрела Georgia-Pacific, а затем, в 2006 г., Koch Industries.

Хэммонд начал работать на складе в 1972 г., [553]

именно в тот год, когда воинственный профсоюз рабочих с

завода Koch в Пайн Бенде вел свою закончившуюся для

него поражением борьбу с компанией. На тот момент Стиву

было всего 19 лет. Его родители только что развелись, и он

переезжал с места на место в родном районе на юго-востоке

Портленда. Это был район скромных одноэтажных домов с

небольшими дворами, окаймленных заборами из

провисающей металлической сетки. Справедливости ради

отметим, что Хэммонд, похоже, в те времена не был тем, кого судьба готовила для великих дел. Он тусовался с

друзьями, покуривал наркотики, пил пиво и зарабатывал

около $2,40 в час на маленькой фабрике, производившей

столбы для ограждений. Ему домой позвонили со склада, тогда принадлежавшего компании под названием Crown Zellerbach, и этот звонок изменил его жизнь. Женщина по

телефону хотела поговорить со старшим братом Хэммонда.

Хэммонд сказал, что того нет дома, и женщина показалась

расстроенной. В тот день ей нужен был кто-то для работы

на местном складе. «Она сказала: “Ну, а как вы смотрите на

то, чтобы приступить (к работе) здесь, сегодня в четыре

часа?”» — вспоминает Хэммонд. Он ответил: «Ладно».

Хэммонд поехал на Фронт-авеню, улицу, которая шла

мимо складов, нефтяных терминалов и заводов вдоль реки.

Когда он впервые появился на складе, его сразу же

отправили на работу. Он научился водить вилочный

погрузчик и начал работать в ночную смену. Ему платили

по $5,05 в час[46]. Это было больше, чем получал отец

Хэммонда, учитель средней школы с десятками лет опыта.

Деньги были просто невероятными, а работы имелось в

избытке. Хэммонд продолжил брать смены на складе.

Он и другие рабочие склада входили в особенно

непримиримый, энергичный профсоюз со странным

названием — Профсоюз работников водного транспорта

(Inlandboatmen’s Union), названный в честь рабочих речных

барж, которые плавали по рекам Колумбия и Вилламетт.

Все для краткости называли его IBU. Хэммонд никогда не

встречал ничего похожего на IBU. По воскресеньям

профсоюз проводил открытые собрания для своих членов в

зале профсоюза в центре Портленда. Собиралось около 200

или 300 человек, и те, кто еще не успел выпить, сразу

начали пить. Встречи были долгими, оживленными и

компанейскими, и чувство солидарности было

поразительным: «Вы всегда могли рассчитывать на

хорошую потасовку или еще какие-то развлечения, знаете

ли», — вспоминал Хэммонд.

Члены профсоюза, как правило, давали друг другу

клички [554]: были там Доджер, Магнето и Гэри-анархист, а

позже и Хэммонд получил свое прозвище Молоток.

Сначала оно его смущало. Оно казалось немного

ироничным, все равно что прозвать тощего мужчину

Толстяком. Про Хэммонда много что можно было сказать, но на молоток он похож не был. Он был спокойным парнем

с широко раскрытыми карими глазами и тонкими чертами

лица, которые можно было назвать правильными. Когда

Хэммонд пытался гневно говорить, он и тогда делал это

шепотом. Хэммонд был дружелюбным и хорошо ладил с

людьми, с которыми работал, включая менеджеров и

руководителей. Он неоднократно описывал склад как своего

рода семью, и было ясно, что он хотел ладить со своими

«родственниками» как можно лучше.

Хэммонд не был воинственно настроенным. Ему это не

требовалось. Союз заботился обо всем вместо него. Союз

неустанно вел переговоры от имени своих членов. Он

гордился своими прошлыми трудовыми спорами в 1930-х

гг., которые сопровождались забастовками, насилием и

шантажом. Пользуясь этим как средством воздействия, профсоюз отвоевывал замечательные условия для своих

рабочих: пенсионные программы после выхода на пенсию; программу медицинского страхования, не требующую от

сотрудников дополнительных взносов; благоприятные

условия в случае больничного или прогула работы из-за

болезни; хорошую оплату для начинающих сотрудников; и, казалось бы, постоянную гарантию трудовой занятости.

«Однажды ты туда попадал и начинал работу — я

работал вместе с парнями, которые были школьными

учителями и так далее. Там просто платили намного больше

— они устраивались на работу летом, когда уроков в школе

не было, и платили им так хорошо, что они просто

оставались, — вспоминает Хэммонд. — Таким образом, у

нас было немало людей, которые получили высшее

образование, но работали там». Хэммонд не хотел водить

погрузчик всю жизнь. Он на какое-то время ушел с этой

работы, чтобы попробовать другие варианты, но затем, в

1981 г., вернулся из-за хорошей заработной платы и льгот.

И остался еще на 35 лет.

В середине 1980-х Хэммонд начал общаться с

симпатичной девушкой по имени Карла Хог [555]. Они

много пили и развлекались с друзьями. Затем Карла Хог

забеременела. В 1985 г. у нее и Стива Хэммонда родилась

дочь по имени Сара. Позже Стив и Карла поженились, и у

них родился второй ребенок, Стефани, в 1989 г. Хэммонды

купили небольшой дом в городе Ванкувер в штате

Вашингтон, к северу от Портленда. Они поселились там

отчасти потому, что недвижимость стоила дешевле, чем в

центре Портленда, хотя это было далеко от работы. Их

плата за жилье составляла около $650 в месяц —

финансовая нагрузка, с которой легко было справиться, потому что оба работали: он на складе, а Карла —

помощником врача.

Жизнь Хэммондов не была легкой. Хотя работа на

складе была стабильной, она была организована в

соответствии со строгой иерархической структурой и

системой старшинства, которую устанавливал профсоюз.

Вернувшись на работу в 1981-м, Хэммонд начал с низа этой

иерархии, это означало, что его ставили в ночные смены. Он

проработал 20 лет, прежде чем получил право работать

днем. Когда его дочери были маленькими, Хэммонд уезжал

на работу после обеда. Он заканчивал смену около часа

ночи и ехал домой, передав эстафету Карле, которая

уходила на работу около 4:30. Стив ложился спать около

2:30, спал, пока девочки не просыпались около 6 утра, а

потом заботился о них в утренние часы. Хэммонд обычно

работал семь дней в неделю и добровольно брал

сверхурочные, чтобы заработать дополнительные деньги.

Ритм отношений Стива и Карлы стал нарушаться. Бары и

вечеринки прекратились, хотя пьянство и продолжалось. Но

радости больше не было. Хэммонд чувствовал, что Карла

требует от него достижения всех жизненных маркеров

среднего класса. Они купили более крупный дом, и их