Кристофер Леонард - «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

тем, как интегрировать корпоративную культуру Purina в

культуру Koch. Уотсон даже называл это приобретение

«долгосрочной игрой в изменение культуры».

Процесс начался семинаром по Управлению на основе

принципов свободного рынка. Уотсону нужно было обучить

этой философии топ-менеджеров Purina, как Чарльз Кох

когда-то обучал ей своих старших менеджеров. Параметры

учения требовали полного обращения в него новых

сотрудников. Но у Purina Mills уже была своя

корпоративная культура.

Можно было назвать ее культурой Дэнфорта, в честь

основателя Purina. Фамилия Дэнфорт отсылала к легендам, с которыми были знакомы только жители Миссури. Семья

Дэнфортов была в штате эквивалентом королевской власти, управляя всеми тремя важными сферами общественной

жизни Среднего Запада: бизнесом, церковью и политикой.

Глава семьи Уильям Дэнфорт основал компанию Ralston-Purina более чем за 100 лет до появления в ней Дина

Уотсона. Сын Дэнфорта, Дональд, принял руководство

компанией и стал неотъемлемой частью делового

сообщества Сент-Луиса. Внук Дэнфорта, Джон, был

рукоположенным англиканским священником, который

занялся политикой и стал сенатором США.

У Дэнфортов был свой способ управления бизнесом

Purina, передававшийся из поколения в поколение. Даже

эмблема компании — знаменитый логотип в клетку, состоящий из девяти квадратов: четырех белых и пяти

красных, — символизировал философию основателя. Для

Уильяма Дэнфорта четыре квадрата по углам логотипа

представляли четыре необходимых элемента человеческого

благополучия: физический, социальный, психический и

религиозный. Эти четыре элемента соединились, чтобы

создать корпоративную культуру, которую руководители

описывали «быть как семья». В ней сотрудников не

бросали. Если должность сотрудника устраняли через 40

лет его работы в компании, он мог рассчитывать на то, что

Purina найдет для него работу. Он мог продолжать ходить

на работу, пока сам этого хочет, — его суставы износятся

намного раньше, чем закончится гарантия его

обеспеченности работой. Такая установка считалась

извращением с точки зрения Управления по принципам

свободного рынка. Позволить работать тому, кто слишком

стар, означало лишить драгоценных ресурсов

перспективных новых сотрудников.

Вскоре после того, как Purina перешла под управление

Koch Industries, ее топ-менеджеров пригласили на встречу.

Руководители приехали в отель в западном пригороде Сент-

Луиса, чьи широкие окна выходили на зеленые холмы и

крыши домов в пригородных переулках. Примерно два

десятка руководителей Purina заняли места в конференц-

зале. Это были люди, которые работали в компании

десятилетиями, доказательством чего была седина в их

волосах. Они не были теми полными энергии выпускниками

колледжей, что посещали тренинги по Управлению на

основе принципов свободного рынка в Уичито.

Стоя перед ними, Дин Уотсон объяснил, что первым

шагом к тому, чтобы стать сотрудником Koch Industries, станет изучение MBM. Изучение философии не было

дополнительной привилегией для сотрудников Koch: это

было обязательное условие работы в компании.

Руководители Purina должны были понять пять аспектов

MBM. Им нужно было пропустить через себя десять

руководящих принципов Koch — не запоминать, а

воспринять. Эти принципы включали единообразие, соответствие и создание дополнительной стоимости.

Арни Самнер, исполнительный директор Purina, прослушал презентацию и подумал, что она похожа на

рекламные слоганы консультантов по управлению. По его

мнению, хорошее слияние заключается в том, что две

компании объединяют свои корпоративные культуры. Но

Koch не пыталась соединить свою культуру с культурой

Purina; она пыталась ее искоренить. Руководители Purina не

могли это стерпеть. Они не считали, что необходимо

стирать свои привычки мышления и начинать заново под

опекой Чарльза Коха.

Дин Уотсон был обеспокоен, встретив такое

сопротивление. «Он поднялся на сцену и принялся кричать

и ругаться», — рассказывал Самнер. Он вспомнил, как

Уотсон кричал: «Кто, черт возьми, вы думаете, хозяин этой

долбаной компании? Вы, ребята, будете делать то, что, черт

возьми, мы вам скажем. Если вам это не нравится, валите

отсюда!»[28]

Если это было коммерческим предложением, то не

вдохновляющим. Топ-менеджеры стали покидать компанию

вскоре после встречи. Они брали пенсионные пакеты или

переходили на новую работу. Уотсон, казалось, быстро

осознал свою ошибку. «После этого он сказал мне: “Я

правда облажался, да?”», — рассказывал Самнер.

Работа Purina Mills разладилась из-за изменений в

государственной политике [365]. И началась эра

волатильности в пищевом производстве не с эмбарго в

стиле ОПЕК. Причиной была работа Конгресса. В течение

предшествующей половины столетия сфера сельского

хозяйства была удивительно стабильной. Цены на такие

культуры, как кукуруза и соя, колебались, но в пределах

узкого диапазона. Пищевая промышленность была очень

похожа на нефтяную промышленность в 1960-х гг. Она

была предсказуемой.

Все изменилось в 1996 г., вскоре после того, как

контроль в Конгрессе перешел к республиканцам. Ньют

Гингрич, спикер Палаты представителей, встал во главе

Республиканской революции, а аграрные программы были

одной из первых целей консерваторов. Программы для

фермеров были краеугольным камнем политики «Нового

курса». В далеком 1933 г. сельское хозяйство было основой

существования среднего класса Америки, но бизнес был

подорван жестокими взлетами и падениями. Великая

депрессия была самым большим ударом из всех. В ответ

президент Франклин Рузвельт создал сложную систему

поддержки цен и квот на урожай, используя фрагменты

книг по централизованному планированию в стиле СССР, но с примесью свободного капитализма. Для фермеров

вводились ограничения на производства, но они были

добровольными. Руководящие принципы поддерживались

субсидиями. Многие фермеры получали по почте чеки за то, чтобы оставлять часть земель под паром, — они получали

деньги за ничегонеделание. В 1996 г. Конгресс принял

законопроект «Свобода фермерства» (Freedom to Farm), который отменял значительную часть программ «Нового

курса». Субсидии, правда, не исчезли. Их просто заменили

сложной системой страховых выплат и помощи при

«стихийных бедствиях». (Оказывается, что практически

каждый год у фермеров случалось то или иное стихийное

бедствие. Так называемые выплаты в случае стихийного

бедствия превратились в стабильный поток денежных