Андрей Шитов - Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС

Но этого сделано не было. Пойти на прямую конфронтацию с оружейным лобби Обама не решился. Как обычно, президент-оратор принялся распутывать узел проблем вместо того, чтобы попытаться его разрубить. А когда понял, что только еще больше запутывается, — отступился.

И этим, и многим другим Обама всегда больше всего напоминал мне нашего отечественного лидера-краснобая Михаила Горбачева. Оба умные, талантливые и хорошо образованные люди — юристы и политики. Оба хотели спасти и укрепить свои системы — социалистическую и капиталистическую, — обновив их и избавив от эксцессов и перегибов.

Оба на момент прихода к власти были сравнительно молоды и воплощали надежды своих народов на то, что смена поколений во власти изменит жизнь к лучшему. Оба не оправдали этих надежд.

На мой взгляд, прежде всего потому, что жили по большей части не в реальном мире, а в плену своих иллюзорных представлений о нем. Как сказали бы мои американские друзья, «не надо верить всему, что сам думаешь».

У Обамы это очень наглядно проявилось, когда он пытался по окончании своей восьмилетки сдать дела в Белом доме Хиллари Клинтон, а вместо этого вынужден был вести заочную полемику с Дональдом Трампом о том, какая Америка настоящая. Добрая и прекрасная, как в его собственных фантазиях, или мрачная, недовольная, а порой и озлобленная, как в речах его оппонента.

Кстати, поэтому же и Обама, и Клинтон позже никак не могли уняться с раздуванием «Руссогейта». Они, на мой взгляд, действительно верили, что «их» Америка — гуманная, либеральная, политкорректная — никак не могла проголосовать за такого человека, как Трамп, который прежде считал ее недостаточно великой, а потом, видите ли, взялся защищать. Значит, это не сами американцы его избрали, а кто-то со стороны вмешался и нахимичил, чтобы привести его в Белый дом.

А Трамп между тем прекрасно отбивал снобистские атаки на простых людей. Это он превратил в интернет-мем и обратил против Клинтон ее оскорбительное высказывание о его избирателях, как о «скопище убожеств» (basket of deplorables).

На самом деле даже такой перевод — дань политкорректности. Говоря по-русски без экивоков, Клинтон назвала массу американских избирателей «быдлом». И ей это, разумеется, аукнулось.

Общим заблуждением Горбачева и Обамы, как мне кажется, была и переоценка собственных возможностей. Судя по их поведению, оба исходили из того, будто стоит им чего-то пожелать, дать какие-то руководящие указания — и все исполнится само собой, словно по мановению волшебной палочки. А вести нудную, кропотливую и требующую компромиссов политическую работу по реализации своих замыслов они не любили и не умели.

Отговорки находились всегда. Например, для демократа Обамы оправданием обычно служило разделение властей в США. По итогам выборов 2012 года республиканская оппозиция сохранила контроль над нижней палатой Конгресса, а в 2014 году завоевала еще и Сенат. После этого в последние два года президент избрал так называемую тактику малых дел, то есть по существу просто досиживал свой срок. Как раз тогда у меня и появилось ощущение, что президентство, при котором его к тому же не очень-то слушаются, ему поднадоело.

Помнится, и Горбачев постоянно жаловался на сопротивление партийных аппаратчиков-ретроградов. Хотя дело ведь было не только в аппаратчиках.

Недовольство народа плодами их политики оба лидера, насколько я помню, склонны были объяснять не ошибочностью собственных подходов или решений, а косностью самого народа. Для записных демократов — и советского, и американского — это кажется странным, но их, похоже, нечасто посещала мысль о том, что простые люди способны здраво судить и об их политике, и о них самих.

Еще в 2012 году в Вашингтоне наделала немало шума статья в газете Politico, доказывавшая, что так называемая элита в США весьма невысокого мнения о рядовых избирателях. «Первое, чему учишься в качестве специалиста по опросам общественного мнения, — это то, что люди глупые, — заявил изданию директор продемократической фирмы Public Policy Polling Том Дженсен. — Я по меньшей мере раз в неделю повторяю это клиентам, пытающимся разобраться во внутренне противоречивых результатах того или иного опроса».

Либеральная пресса США тогда хором заклеймила неполиткорректный тезис. Но год спустя вышла книжка Марка Лейбовича «Этот наш городок» (This Town), в котором тот получил неожиданное и неприятное для американского политического бомонда развитие.

Автор — на тот момент главный вашингтонский корреспондент журнала New York Times Magazine, то есть свой в доску для либералов человек, — утверждал, что публикация в Politico «казалась верным отражением взглядов самого Белого дома на американский электорат», и более того, что «такой подход, как многие подозревали, исходил от президента и первой леди» США.

В подтверждение приводились слова Мишель Обамы, публично заверявшей сторонников президента: «Барак никогда не позволит вам вернуться к вашей обычной жизни — быть ни к чему не причастными, ни о чем не осведомленными…»

Тут же следовал и рассказ коллеги Лейбовича по New York Times Джоди Кантор, написавшей о тогдашней первой чете США биографическую книгу. По ее словам, еще со времен поездки в Норвегию за Нобелевской премией и особенно на фоне последующего снижения популярности Обамы в его окружении стала постоянно муссироваться «мысль о том, что американская публика просто недооценивает своего выдающегося лидера».

В частности, лучший друг президента Марти Несбитт любил повторять, что Обама «получил бы поддержку 70–80 процентов избирателей где угодно, кроме США».

Мне лично это напоминает позднесоветские пропагандистские восторги по поводу того, как популярен был Горбачев во всем мире. Я сам пользовался в те годы каждым удобным случаем (а в Америке их хватало), чтобы это подчеркивать.

Но, получается, мысль о том, что «нет пророка в своем отечестве», нравилась и Обаме…

При всем том молодой президент-афроамериканец, почти мой ровесник, по-человечески мне всегда импонировал. Даже его рассудочность и занудство мне потому и бросались в глаза, что я в принципе по натуре сам такой же.

Да и профессиональные контакты с его командой у нас поначалу складывались совсем неплохо. Обама дважды давал нашей тассовской команде интервью на телекамеру: перед первым президентским визитом в Россию и потом еще раз в преддверии своего 50-летия.

Во втором случае и ему, и его помощникам осталось на память по бутылке водки Obamovka со вполне фирменными с виду этикетками. Майкл Макфол, сколько я помню, хранил этот сувенир в своем кабинете в Белом доме до тех пор, пока его не отправили через год послом в Москву.