Павел Грудинин - Опыт «социального экстремиста»

Колоссальные потери за последние 26 лет понесли Дальневосточный и Сибирский федеральные округа. Население там сократилось соответственно на 1 млн 825 тыс. и 1 млн 797 тыс. человек.

И что печальнее всего, стремительно сокращается население центральных областей, которые всю долгую историю страны составляли основу, опору российской государственности, экономики, промышленности и сельского хозяйства. Тверская обл. – 377 тыс. чел., Тульская обл. – 363 тыс. чел., Ивановская обл. – 275 тыс. чел., Владимирская обл. – 268 тыс. чел. и т. д. Причем эта убыль произошла отнюдь не только за счет миграции в «хлебные» регионы – российское население мобильностью не отличается. Бросать свои дома способны только те, кто вообще теряет всякие перспективы на выживание в деревнях, селах и сельских поселениях с полностью разрушенной или ликвидированной социальной инфраструктурой.

Основная причина – высокий уровень смертности.

По данным ООН на 2016 год, Россия с индексом уровня смертности 12,9 (из расчета на 1000 человек населения) занимает 211-е место из 226 стран. Печальный рекорд, по данным ООН, принадлежит королевству Лесото – 14,9 смертей на тысячу. Для сравнения: в Казахстане, США, Китае, Азербайджане этот показатель колеблется на уровне 8.

Но это цифры средние. Трагедия нашей действительности в том, что вымирание коренного населения России в 54 регионах страны из 85 происходит намного быстрее, чем в Лесото. И стремительней всего вымирает нынче самое сердце России. Владимирская область – 16,4 смертей на тысячу, Тульская, Тверская, Новгородская, Псковская – от 17 до 18. Какое там Лесото!

Что и как исправлять? [37] Проблемы в здравоохранении разные, но все-таки исходная – это источник финансирования. Откуда идут деньги, тот и заказчик. Это определяет характер отношений между врачом, пациентом и так далее. Перед российским здравоохранением в постсоветское время был выбор, по какому пути развиваться: частное, социальное страхование или госбюджет. Посмотрим, какие модели применяются в других странах.

Первая группа стран использует североамериканскую модель. Там в основном частное здравоохранение – за все платят пациенты. И очень большая доля людей не имеет страховки, поэтому они мало на что могут рассчитывать. Но и у них эта система зашла в тупик. Ее пытаются реформировать

Вторую модель предложил Отто Бисмарк. Он решил, что надо оплачивать, но не напрямую «пациент – врач», а через структуру, которая страхует, собирает деньги. Эти деньги вносит либо работодатель, либо сам пациент. Получает страховку и, соответственно, пользуется медициной из того объема, который он оплатил.

Третья модель – бюджетная, которую предложил нарком Семашко. За все платит государство. И вот с учетом наших нынешних проблем перед нами встает вопрос выбора: какая модель в наибольшей мере нас устраивает.

Первоначально, когда стоял этот вопрос в начале 90-х годов, разумеется, все считали, что нам лучше подойдет частная медицина, как в США. Там красивые были слова, а суть: заплатил – получи.

Но оказалось, что это очень дорогая сфера даже для самих американцев, а нам и вовсе не по карману. И тогда мы взяли модель ближе к бисмарковской, но все равно идеология доминирует рыночная.

В Европе сейчас конкурируют две модели: либо преимущественно бюджетная, либо идет доминирование страхового принципа. Преимущественно страховая медицина – Австрия, Бельгия, Германия, Израиль, Голландия, Швейцария и Турция.

Бюджетная модель – Великобритания, Дания, Исландия, Норвегия, Финляндия, Швеция, Греция, Италия, Португалия, Испания… Такие цивилизованные, уважаемые страны, оказывается, пользуются бюджетной моделью.

Сейчас мы подходим к тому моменту, когда будем платить за все медицинские услуги. Это прямое нарушение Конституции. В 41-й статье четко говорится, что в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения услуги оказываются бесплатно. Поэтому там не может быть платных компьютерных томографов, вообще платных медицинских услуг, что сейчас происходит. То есть у нас по факту идет грубое нарушение Конституции, насильственное свержение базовых принципов конституционных основ.

Вопрос: где взять деньги, чтобы увеличить финансирование здравоохранения на 30–40 %? Сегодня ключевым распорядителем финансов является Фонд обязательного медицинского страхования (ФОМС). При его создании предполагалось, что Фонд будет искать деньги, находить источники дополнительного финансирования, с тем чтобы увеличить жалкий бюджет. На самом деле этого не получилось.

Фонд деньги не зарабатывает. В ФОМС идут отчисления от предприятий в размере 3,6 процентов от фонда заработной платы, и ФОМС распределяет их по учреждениям здравоохранения. При этом за качество медицины отвечает Минздрав. ФОМС является посредником, который никому не нужен и который около 30 % всех поступлений тратит на себя. Следующая структура – страховые компании. На них еще 10 % денег уходят. И они тоже никому не нужны. Если ликвидировать ФОМС и страховые компании, расходы на здравоохранение можно увеличить на 40 %. Это – минимум.

Дополнительные расходы на здравоохранение можно получить за счет реализации мер, указанных выше в шагах 1–5.

Что предлагается? Решает дело здоровое население; беречь и лечить надо здоровых людей. Бюджетная (советская) модель была намного эффективней. Там и тогда крайне важна была профилактика. Легче предупредить, чем потом лечить. Поэтому наше здравоохранение было профилактическое. А нынешней модели вообще противопоказана профилактика, она просто отменяется, потому что невыгодна. Ведь профилактика – это длинные деньги.

Что это даст бюджету? Кратное снижение численности больных людей и, соответственно, общей сети медицинских учреждений и расходов на здравоохранение!

Что это даст народу? Рост продолжительности жизни здоровых людей! Здоровую наследственность и здоровую нацию!

Шаг 8. Сделать судебную систему справедливой.

Что мы имеем? Если кто-то еще помнит, в СССР судей выбирали граждане. Понятно, что выборы были без выбора, просто народным одобрением тех, кто прошел партийный фильтр. Но граждане имели хотя бы какую-то информацию о кандидате. Сейчас процедура назначения судей непрозрачна и информации о них крайне мало. В этой профессии около 30 тысяч человек, их решения могут лишать или ограничивать наши базовые права, перераспределять имущество. По Конституции они носители отдельной власти, судебной. Мы практически ничего о них не знаем, но вроде как должны им доверять.

Что и как надо исправлять? Откуда берутся судьи? [38] Закон «О статусе судей» предписывает, что претенденту на эту роль должно быть больше 25 лет и он должен хотя бы пять лет проработать «по юридической специальности» – где именно, не уточняется, поэтому судьей может стать и прокурор, и госслужащий, и полицейский, и адвокат, и секретарь судебного заседания, и преподаватель вуза. Но система настраивает свои фильтры, отбирая тех, кто более предсказуем и кто может в ней работать.