Михаил Делягин - Британские элиты: факторы глобального превосходства. От Плантагенетов до Скрипалей

Не правда ли, чем-то напоминает обратную сторону однодолларовой купюры?

В 1716 году конкурент Банку Англии появился и во Франции, которая попыталась скопировать английский опыт, уступив после смерти Людовика XIV настойчивым предложениям также шотландца – Джона Ло. Удивительная, бросающаяся в глаза грамотность шотландцев того времени в финансовой сфере – можно вспомнить и Якова Брюса, заинтересовывавшего Петра I в том числе вопросами денежного обращения [15, 27], – вызвана бегством тамплиеров с частью их богатств после их разгрома в 1307 году во Франции не столько в Португалию (королю которой они помогали в борьбе с сарацинами) и только что возникший (в 1291 году) Швейцарский союз, но прежде всего в Шотландию, где в то время правил отлученный от церкви Роберт Брюс и потому не действовала объявившая тамплиеров вне закона папская булла.

При создании и функционировании Banque generate (с 1718 года он был превращен в королевский Banque royale, а Джон Ло стал министром финансов) английский опыт копировали почти во всем до мельчайших деталей.

Роковым для многообещающего начинания оказалось раздувание спекулятивного пузыря Индийской компании (как и в случае с Компанией Южных морей, переоценка возможностей вылилась в искусственное завышение курса акций для построения финансовой пирамиды), которое шло с лета 1719 по февраль 1720 года. После ее банкротства оказалось, что значительная часть банкнот Banque royale была выпущена для операций с ее акциями и после их обесценения лишилась обеспечения. Паника, вызванная крахом компании, привела к массовому предъявлению этих банкнот к оплате.

Запрет иметь на руках более 500 ливров золотом и серебром, а затем и полный запрет обращения золотой и серебряной монеты (для обеспечения ее притока в Banque royale ) не спасли положение, и попытка создать второй в мировой истории центральный банк с превращением государственного долга в мощный инструмент экономического развития была сорвана и заняла место в истории мошенничеств. Вполне возможно, что английские спецслужбы и финансисты содействовали такому развитию событий (например, поддерживая упорство Ло в его ошибочных решениях или даже способствуя их принятию).

Карикатура XVIII века:

Джон Ло, выдувающий деньги из воздуха

В результате банкротств банков Компании Южных морей и Джона Ло (в одном и том же 1720 году) английская пирамида государственного долга осталась единственной в Европе. Банк Англии не пытался использовать для обеспечения своих обязательств спекулятивные операции, ограничиваясь налоговой базой правительства, и эта консервативная по тем временам политика обеспечила ему успех.

Одна из первых французских ассигнаций

Крах Компании Южных морей, вызвав общенациональную панику, не только подверг Банк Англии мощному натиску вкладчиков, но и обеспечил ему еще одну монополию, подтверждающую его исключительное положение: право приостанавливать платежи монетами, то есть приостанавливать исполнение своих обязательств золотом и серебром (на фоне французского полного запрета хождения золотой и серебряной монеты это выглядело совершенно безобидно). Данное право свидетельствовало: управление государственным долгом – важнейшая государственная функция, ради которой можно пренебрегать интересами обычных, не связанных с управлением государством субъектов экономики и даже самим обычным правом, из которого и было сделано исключение.

«Пузыри Южных морей». Английская карикатура XVIII века, символически изображающая крах Компании Южных морей

Почему же государственный долг оказался так важен? Для понимания этого рассмотрим финансовую систему созданную в конце XVII века Ньютоном и ставшую ключевым фактором британской мощи. Уже в 1698 году она позволила окончательно отменить подушевой налог, впервые введенный в 1377 году (и после этого несколько раз отменявшийся и вводившийся вновь – в критических ситуациях; в XVII веке, вплоть до создания института государственного долга, подушевой налог считался одним из основных источников финансирования военных действий). Однако наиболее емко эффект новой финансовой системы описал один из основателей геополитики контр-адмирал Альфред Тайер Мэхэн: «Хотя мы вышли из тяжелой войны в 1697 году обремененными долгом, слишком значительным для погашения его в течение кратковременного мира, мы… уже около 1706 года, вместо того, чтобы видеть флот Франции у наших берегов, ежегодно посылали сами сильный флот для наступательных действий против неприятельского» [30].

Как было отмечено выше, создание частного Банка Англии, монополизировавшего операции с государственным долгом, на первом этапе даже усугубило проблемы денежного обращения. Помимо временной утраты контроля за государственным долгом, вызванным переходом управления им в частные руки, либерализация и общее ослабление власти после Славной революции способствовали усилению порчи монеты (не говоря о также процветавшем банальном фальшивомонетничестве), что стало самостоятельной причиной глубочайшего финансового кризиса.

Основой тогдашнего денежного обращения был серебряный шиллинг крайне низкого качества чеканки. Отсутствие ребристого ободка делало массовым явлением срезание части монет для последующей переплавки. Подобные действия карались виселицей, однако режим был слишком слаб, чтобы выявлять и наказывать вредителей, счет которых шел, по самым оптимистичным оценкам, на тысячи.

Борясь с систематической и повсеместной порчей денег, правительство еще в 1662 году начало чеканить высококачественные полновесные монеты, в том числе с надписью на ребре, что не давало обрезать их, – однако их в силу сложности производства было немного. Главная же проблема заключалась в том, что именно из-за невозможности обрезки, что гарантировало полноценность, их либо сразу же прятали, как сокровища, выводя тем самым из обращения, либо немедленно переплавляли в серебряные слитки и вывозили в Амстердам и Париж [13] Вывоз серебра в Париж даже во время войны с Францией не то что не прекращался, но даже не замедлялся! (так как из-за систематической порчи денег серебро в слитках, в качестве товара, было заметно дороже, чем в виде английских монет [13, 15]).