Вадим Поляковский - Иллюзии свобод и горькая действительность

Внутри класса — это деятели-политики в изначальном смысле этих понятий. Они прекрасно усвоили, кого обхаживать, когда и как. Подобно всем, кто достиг видного положения, они старательно соблюдают приличия хотя бы потому, что надежная репутация — это современный заменитель не только благородного происхождения, но и таланта, подчеркивает «Харпере». В известной степени интеллект играет роль, но обычно это просто рекламное объявление, в котором никто не читает слов, написанных мелким шрифтом. Так, в январе 1977 г. гораздо большее значение имело то, что Збигнев Бжезинский — протеже Дэвида Рокфеллера, что он гостил в доме Аверелла Гарримана в Джорджтауне, чем то, что он автор бесконечной серии путаных, посредственных книг. Подобно своим предшественникам за последние три десятилетия, самые видные советники Дж. Картера едва ли могут считаться самыми лучшими и талантливыми представителями многомиллионного населения США. Это просто пригодные или вызывающие наименьшие возражения люди из класса удержавшихся в верхах бонз.

Наличие покровителя — самое важное для кандидатов в члены правящего класса, и, когда решается вопрос о надежности протеже, его партийная принадлежность не имеет большого значения, утверждает Роджер Моррис. В подкрепление своего тезиса он приводит пример Александра Хейга, которого «дал» Джозеф Калифано (сам протеже бывшего министра обороны Макнамары, юрист, имевший в 1976 г. доход в 600 тыс. долл., представляя интересы химических и фармацевтических компаний, а в кабинете Картера — министр здравоохранения, образования и социального обеспечения.— Авт.) у рекомендовав его Киссинджеру в 1969 г. на основании той работы, которую Хейг делал в Пентагоне для Калифано. Хейг сыграл решающую роль в разработке политики в отношении Вьетнама в 1969—1972 гг. и, разумеется, был лояльным подданным Ричарда Никсона в последний год его правления. Правительство Картера в свою очередь выиграло от двухпартийности правящего класса. Помимо Хейга, который в настоящее время является верховным главнокомандующим объединенными вооруженными силами НАТО в Европе, оно привлекло к работе в Белом доме, государственном департаменте и Пентагоне более десятка ведущих «непрофессиональных» должностных лиц, которые занимали ответственные посты при Никсоне.

Наличие одних и тех же людей на постах, от которых зависит политика, или по крайней мере людей одного рода помогает ответить на вопрос, который публика задает каждые четыре года, а именно: почему выборы существенно не меняют правительственную политику, констатирует «Харпере».

Подсчитав, что 90 % представителей политической элиты — выходцы из 20 % богатейших американских семей, «Монд дипломатии» горько восклицает: «До чего же жалким и наивным рядом с ними выглядит гражданин, помахивающий своим бюллетенем! На сколько световых лет отстоит все это от демократии!»

Но даже если с помощью этого бюллетеня избирателю все же удается послать в законодательные органы честных людей, они сразу оказываются в трясине, которая быстро засасывает их, приучая к главной для буржуазной «демократии» мысли: законодатели — слуги не народа, а капитала. Об этом, в частности, весьма убедительно поведал «Нью-Йорк таймс мэгэзин», опубликовавший статью Джеймса Нортона, который построил ее на дневниках молодого конгрессмена Окой-на от штата Орегон.

...Почти всю ночь, как было отмечено в его дневнике, Окойн после победы на выборах проговорил с женой о том, что «положение страны требует критических решений». Масса нерешенных проблем: как вести себя с остальным миром после краха в Индокитае, как оживить экономику, не раздувая инфляции, как обеспечить энергетическое снабжение, не опустошая национальные ресурсы. И Окойн с удовольствием отмечал, как велико будет в палате большинство демократической партии и как много в ней будет новичков. Он вспоминает, что думал о «возможностях структурных изменений в палате», о громадности задач, которые он будет вместе с другими решать. «У меня захватывало дух...»

— Избиратели,— думал каждый из новичков, избранных в конгресс,— посадили меня на белого коня, чтобы доскакать в столицу как раз вовремя.

«Они прискакали в столицу, но ничего не переменилось и не случилось. Быть может, не случится никогда,— комментирует Дж. Нортон.— Быть может, начинают думать новички вроде Окойна, этого и не нужно. Конгресс вновь погрузился в традиционное болото бюрократизма, неэффективности, узости интересов отдельных групп законодателей. Бравые лидеры демократов обещали, что выработают национальную энергетическую программу. Однако конгресс не породил ни программы, ни даже соглашения о том, что в ней должно содержаться. Лидеры демократов, проведшие в конгрессе много лет, брюзжали, что новички — это «компания тупоголовых идеологов», как выразился председатель одной из комиссий, которые «хотят слишком много». Новички затеяли открытую ссору с демократической иерархией Капитолия. Но уже полгода спустя-.. Окойн говорил о «подавляющем чувстве тщетности усилий». Он убедился, что конгресс никогда и не собирался работать эффективно».

Что же повлияло на столь резкое изменение взглядов?

...На первом семинаре, проведенном для новичков «демократической исследовательской группой» — умеренно-либеральной коалицией членов палаты, им сказали, как делать заявления в целях саморекламы, сколько им положено казенных календарей и конвертов, почему неполитично требовать от служащих делиться незаконными доходами и когда самый дешевый телефонный тариф. Но больше всего говорили о том, как добиться переизбрания. Конгрессмен Томас Фоули от штата Вашингтон заявил откровенно:

— Вы вступили теперь в новый клуб. Его называют закрытым клубом.

А вот страничка из дневника Окойна:

«Лучший совет, который когда-либо слыша л.

исходил от сенатора Уэйна Морзе: «Главное правило в политике состоит, во-первых, в том, чтобы выяснить факты и, во-вторых, чтобы следовать туда, куда они указывают». Уэйн Морзе был одним из двух сенаторов, голосовавших в 1964 г. против резолюции об инциденте в Тонкинском заливе, которая привела к массированному вмеша-

пополнитъ казну

тельству США во вьетнамскую войну. Но на следующих выборах Морзе потерпел поражение. Совет его никогда не пользовался популярностью в конгрессе».

...В феврале 1975 г. палата представителей большинством в 78 голосов проголосовала за то, чтобы поднять потолок федерального долга на 36 млрд, долл.— до 531 млрд. долл. Окойн, рассказывает Дж. Нортон, поглядывал украдкой на электронное табло за галереей прессы, где зеленые и красные лампочки показывали, как голосовали конгрессмены. Он был ошеломлен: либералы без колебаний отклоняли предложения об ассигновании средств на создание новых рабочих мест, образование и жилищное строительство. Это была политическая уступка консервативно настроенным деятелям.