Джованни Гуайта - Шейх Файез эль-Гусейн о геноциде армян: «Ислам непричастен к их деяниям!»

Город Зейтун (в переводе с арабского — оливка) находился в окружении цепи гор Антитавра. Армяне поселились в этом месте со времени падения киликийского царства в 1375 г. Город состоял из четырех кварталов — Суренян (или Центральный), Верин Tax (или Новый, по-турецки Ени Дуния), Шоворян (или Баз Баыйр) и Ягубян (или Каргезлар), — во главе которых стояли «бароны» — главы княжеских семей, прибывших в Киликию в XI веке в основном из Ани, а также из Вана и Сасуна. Зейтун был в числе районов, которые почти не пострадали при захвате турками-османами исторической Армении. Зейтунцы помогали туркам-османам поражать туркменов, и поэтому султан Мурад IV в 1618 г. официально признал их независимость в обмен на ежегодный налог. В городе преступников никогда не сажали в тюрьму, их либо казнили, либо изгоняли из общины, либо обязывали заплатить штраф. Район был укреплен и включал в себя армянские и турецкие деревни, но ни одному турку не позволялось жить в стенах самого Зейтуна. Зейтунцы веками противились попыткам ввести над ними контроль, вплоть до рокового 1915 г. Помимо Зейтуна и другие города, такие, как Гандзасар и Шуши в Карабахе или Муса Даг и горная область Сасун, пользовались полной или частичной автономией. Недоступные поселения, хорошо защищенные на вершинах гор, на дне закрытых лощин, было легко оборонять, Завоеватели обходили эти районы до тех пор, пока, в XIX в. не встал остро армянский вопрос. В 1808, 1819, 1829, 1840 и 1860 гг. турецкие власти организовывали все новые походы на Зейтун. В 1862 г. Азиз-паша напал на город с большим войском из 12 000 человек, но 4000 зейтунцев смогли отстоять свою автономию. При личном вмешательстве Наполеона III Зейтун получил независимость и был освобожден от податей. В 1863 г. армянский князь Левон Зейтунский, находясь в Милане, послал Гарибальди петицию, предлагая ему план освобождения Киликии от турецкого ига: «гарибальдины» должны были приплыть к киликийскому берегу, освободить Сис и вместе с зейтунцами напасть на Мараш и Адану, где турецкие паши располагали малочисленным гарнизоном и почти не имели денег. Взамен армянский князь обещал итальянцам владения в Киликии. Интересно, что в это же время с подобным предложением к Гарибальди обратился и Михаил Бакунин. Итальянский герой не обратил внимания на эти просьбы. В 1865 г. зейтунцы были вынуждены смириться с турецким правлением и принять первого турецкого каймакама; но в 1872 и 1875 гг. они выдворили из города турецких полицейских, в 1877-1878 гг. опять восстали и на три года восстановили свою независимость. В период массовых избиений армян 1895-1896 гг. при Абдул-Гами-де успешные действия горцев из Зейтуна остановили истребления в области Аданы: 1500 горцев-армян заперли в каменный мешок 24 турецких батальона численностью 50 000 курдов и черкесов с 12 пушками. В результате вмешательства европейских держав был заключен договор между странами Антанты и султаном при участии итальянского консула Э. Витто. Этот договор предусматривал пятилетнее освобождение от налогов, избрание армян на государственные должности, назначение каймакамом христианина и всеобщую амнистию. Четверым армянским князьям, возглавлявшим восстание, было разрешено уехать во Францию.

В 1915 г. спланированный геноцид начался с депортации именно из Зейтуна, который был оплотом и символом армянского сопротивления. Фахри-паша командовал этой операцией вместе с немецким офицером Эберхардом Вольфскелом (Eberhard Wolffskeel von Reichenberg; о нем см. прим. 203); с такой же жестокостью они подавили самооборону армян в Урфе (см. прим. 88) а также пытались взять Муса Даг. Армян в Зейтуне убивали, а выживших женщин, стариков и детей (15 000 человек), начиная с 8 апреля, депортировали в пустыню Дейр-эль-Зор. На их место поселяли турок, изгнанных из Европы. После поражения Турции в Первой мировой войне и начала французского протектората (так называемого мандата) в Киликии часть выживших зейтунцев вернулась в город; но в 1921 г. они были повторно депортированы уже новыми турецкими властями — кемалистами.

Перед тем как убивать, трудоспособных мужчин использовали на строительстве железной дороги Берлин — Багдад, которым руководили немцы.

Через некоторое время после окончательного перехода Румелии к Болгарии (см. выше, прим. 42, а также ч. II, 3) многих ее турецких жителей переселили в районы, откуда были депортированы армяне.

По-турецки это могло быть Reshadiya (или Reshadeh), в честь правящего султана — Мехмеда Решала (1909-1918). Город Зейтун (армянское название — Улния, а греческое — Юлиуполис) действительно был переименован весной 1915 г., как только началась депортация его жителей, однако не в Решадию, а в Енишехир (Yeni Shehir), что означает «Новый город»; этим названием правительство хотело показать, что город будет жить новой жизнью, вычеркнув свое прошлое, как отмечает и наш автор. Впрочем, очень скоро (уже 8 июня 1915 г.) город был снова переименован — в Сулейманли (Süleymanli). Существовала деревня Reshadeh в долине реки Гаиль, это был центр казы в санджаке Токат вилайета Сивас. Кроме того, Rashadieh назывался военный корабль, который (вместе с другим кораблем, Sultan Osman I) летом 1914 г. турецкое правительство должно было получить от английской судостроительной компании, но в последний момент был конфискован британскими властями.

Город Хама находится в Сирии, примерно в 47 км к северу от города Хомс. В этих городах находились лагеря для депортируемых армян.

Армяне были известны в Османской империи как образованная и богатая община. Еще и поэтому их участь во время депортации производила такое сильное впечатление на случайных свидетелей. Об этом же пишет Армии Вегнер в своем письме президенту Соединенных Штатов: «Здесь речь идет о нации высокой культуры, с богатой и славной историей, внесшей неоценимый вклад в искусство, литературу, науку. (...) Это люди, говорившие на всех языках земли; их жены и дочери привыкли сидеть в качающихся креслах за изящно накрытым столом, а не скорчившись возле ямы, вырытой в песке пустыни. Это искусные купцы, талантливые врачи, ученые, художники, честные и счастливые земледельцы, сумевшие сделать землю плодородной, и чья вина состояла единственно в том, что они были беззащитны, что они говорят на языке, отличном от языка их преследователей, и исповедуют другую веру» (см. Дж. Гуайта, Крик с Арарата, указ. соч., с. 226).

Город Ser-Arab-Bonari (или SerArab-Punari; по-турецки punar — родник), находившийся на железнодорожной ветке, идущей из Константинополя в Багдад; это современный Ain al Arab (или Arab Bunar), расположенный на границе Сирии с Турцией.