Алексей Васильев - Рецепты Арабской весны: русская версия

Демократические процессы в Тунисе и Египте назревали давно. Обе страны были насквозь поражены коррупцией. Более четверти века политическая жизнь обеих стран находилась в застое.

Не имея ни малейшего шанса победить в честной борьбе, оппозиция деградировала, превратившись в конгломерат маргинальных политических сил, то выступавших против режима, то сближавшихся с ним. В свою очередь, правящие партии, застрахованные от поражения при любых обстоятельствах, закоснели, как любой живой организм, лишенный возможности двигаться. Со своими оппонентами правящие партии обходились как с заклятыми врагами. Давление на оппозицию осуществлялось как через соответствующие законодательные меры, так и при помощи административных рычагов. Правящими партиями в Египте и Тунисе овладела мания величия: они возомнили, что могут управлять своими странами единолично.

Несомненно, многим демократия представляется волшебным ключиком, открывающим дверь в новый, счастливый мир. Но большинство хочет поставить демократию на службу своим интересам. «Просвещенные» коммерсанты видят в ней средство обойти закон. Для богачей же, сделавших состояния незаконным путем, демократия означает всего лишь возможность неограниченно тратить деньги сомнительного происхождения. Немногочисленные «мечтатели» из числа молодежи, писателей и журналистов жаждут освобождения от гнета цензуры. Рабочий и крестьянин ждут от демократии повышения заработка.

В сущности, демократия означает, что человек может участвовать в выборах или сидеть дома, если хочет; что он может самым резким образом критиковать религиозных деятелей и политиков, читать книги и смотреть фильмы, какие ему по душе. В условиях экономической свободы человек может выбирать, покупать ли ему товары дорогие или дешевые. Любой человек имеет возможность быть в оппозиции к президенту и правительству, выражать недовольство действиями того или иного официального лица. Но если демократия становится всего лишь декорацией, она может лишь временно обеспечивать в стране хрупкую политическую стабильность, но она не способна вывести ее из болота отсталости и периодических социальных потрясений.

25 января, в День полиции, египтяне решили самостоятельно, без участия лидеров соглашательской оппозиции, выйти на улицы – но не для того, чтобы отметить праздник, а для того, чтобы выступить и против полиции, и против органов безопасности, и против режима в целом.

Традиционная оппозиция на сцене отсутствовала: это было следствием многочисленных ошибок, совершенных ею за минувшие два с половиной десятилетия. Национально-прогрессивная партия (НПД), получившая на последних выборах несколько мест в Народном собрании (парламенте), заявила, что не примет участия ни в каких акциях. Позиции партии «Вафд» сильно подорвала расправа над журналистами, учиненная ее лидером и раскрывшая истинное диктаторское лицо этой партии. Что касается «Братьев-мусульман», они находились под запретом, а их программные установки не совпадали с чаяниями большинства египтян. И, судя по всему, здесь тоже не обошлось без негласных договоренностей с режимом.

Египетская «улица» оказалась один на один с режимом, как это было во время событий 18–19 января 1977 года, когда оппозиционеры обсуждали революцию по квартирам и барам, а она творилась на улицах. Тогда силовым структурам удалось подавить народное выступление. Но в этот раз ситуация была иной.

«Тунисская зараза» стала распространяться, а средства коммуникации начали играть поистине историческую роль. Постоянные репрессии, безработица, диктатура и коррупция породили страстное стремление покончить с существующим режимом, который явно сделал ставку на введение «наследственного» президентского правления.

Ситуация в Египте была похожа на тунисскую. В минувшие годы много египтян погибло от рук сотрудников органов безопасности и полиции. Многих отчаяние и отсутствие надежды толкнули на самоубийство. Массовая безработица, всеобщая коррупция и засилье бюрократии дополнялась произволом органов безопасности. Результаты выборов систематически фальсифицировались. Правящая Национально-демократическая партия (НДП) удерживала большинство во всех государственных институтах, и в первую очередь в Народном собрании. Оппозиционные партии погрязли в коррупции и состояли в сговоре с правящим режимом.

С началом манифестаций органы безопасности Египта оцепили города и деревни, обрушив на их жителей жестокие репрессии, как это произошло в Суэце. Кроме того, они стали блокировать группы демонстрантов, чтобы изолировать их и не дать им объединиться в крупные группировки. Силовые структуры применили против демонстрантов средства и виды вооружения, с которыми те раньше не сталкивались. Одновременно режим сделал ставку на лидеров «карманных» оппозиционных партий, рассчитывая с их помощью сдержать манифестантов.

Утверждения режима и зависимых от него оппозиционных партий о том, что власть в стране готовятся захватить «Братья-мусульмане», не имели под собой оснований. В последние годы «Братья» действительно сумели частично взять под контроль египетскую улицу. Однако объяснялось это политическим и социальным гнетом, усилением репрессий, проникновением коррупции во все сферы жизни страны, деградацией образования, здравоохранения и культуры. Египтяне не стремились к установлению религиозной системе правления во главе с «Братством». Осознав неизбежность падения режима, люди стали относиться к «Братьям» как к любой другой политической силе.

…С 28 января в Египте нарастала волна протестов и полицейских репрессий. Источники в компании Telecom Egypt на условиях строгой конфиденциальности сообщили мне, что сотрудникам этой компании, а также ряда других интернет-провайдеров, было предписано с 8 часов утра 28 января находиться на рабочих местах, чтобы в случае начала манифестаций блокировать доступ пользователей к сетям Фейсбук, Твиттер и некоторым другим социальным сетям. При крайней же необходимости им было приказано на время полностью блокировать доступ в Интернет во всех или некоторых районах страны.

Появилась и еще более тревожная новость: египетское министерство информации дало указание всем ведущим и постоянным гостям программ спутниковых каналов, имеющих офисы в Египте, называть происходящее исключительно «анархией» и «беспорядками». Многие из тех, кто отказался выполнять инструкцию, были отстранены от эфира, хотя министерство объяснило это конфликтом журналистов с главами редакций и авторами программ.

Между тем, Египет оказался в полной изоляции от электронных средств коммуникации. С вечера 27 января в стране были отключены мобильная связь и все коммуникационные программы, работающие через Интернет. Были закрыты все электронные социальные сети и сайты печатных изданий, кроме газет, напрямую зависимых от египетского правительства.