Михаил Попов - УРОКИ И ПЕРСПЕКТИВЫ СОЦИАЛИЗМА В РОССИИ

Можно ли после всего этого надеяться на возможность возвращения на путь социалистического развития посредством многоукладности в экономике и плюрализма в области собственности, сочетания ее общественных и частных форм в условиях сохранения товарного производства. Или же следует согласиться с К. Марксом: «Пожелание, чтобы, например, меновая стоимость из формы товара и денег не развивалась в форму капитала или чтобы труд, производящий меновую стоимость, не развивался в наемный труд, столь же благонамеренно, сколь и глупо.» [18].

Вопрос о собственности остается главной проблемой. Вокруг него ныне сосредоточивается острая практическая и идейная борьба. Индивидуальность и частная собственность объявляются гарантом прав и свобод личности. Во имя их защиты многие современные философы и социальные антропологи отказывают обществу и, соответственно, общей собственности в праве на реальное существование. По их мнению, реальным и самодостаточным бытием обладает только индивид как частный собственник.

Чтобы человек не претендовал на общественную собственность, его лишают общественной сущности. В. С. Барулин (а раньше — М. С. Каган и др.), например, обрушивается на определение К. Марксом сущности человека как совокупности общественных отношений, полагая, что подобная трактовка привела к расхождению между основным направлением мировой социально–философской мысли и философией марксизма и ―идеально соответствовала определенному политическому режиму, именуемому «социализмом», и подпитывалась им.» [19].

По его мнению, что, по–видимому, соответствует основному направлению мировой социально–философской мысли, ―определяющая роль человека в обществе абсолютна и принадлежит к числу его фундаментальных качеств.» [20]. Поэтому сущность человека не должна выводиться за пределы его личности и переноситься во вне — в общество. Такой выход к обществу, которое, как известно, является полем для социального развития личности, вроде бы ―пахнет» социализмом, ибо последний, по своему определению, служит утверждению общественных, социальных качеств человека, того фундаментального положения, согласно которому только в обществе возможно свободное и полное развитие личности человека. Чтобы не попасть в объятия социалистов, достаточно вроде бы самого индивида принять за сущность общества и общественных отношений. Во имя этого можно отказаться и от прежних симпатий к диалектике. Неважно, например, что согласно диалектике принцип бытия всех единичных явлений составляет общее, что оно укоренено в единичном как сущность, что, следовательно, и отдельный человек имеет своей сущностью не самого себя, а общественные отношения, что по своей сущности он — существо общественное. Все это, по мнению названных авторов, уже не соответствует действительности.

В то же время общество у них лишается статуса реального образования, своей субстанциональности по отношению к составляющим его индивидам. Вполне очевидно, что и общественная, общая собственность в этом случае теряет всякие основания для своего объективного существования, она становится бессмысленной. Полагают, что если под общественной собственностью понимать право каждого индивида на общественное богатство, например, на землю как общее достояние, то каждый в качестве собственника исключает всех других и общественная собственность становится невозможной. Если же отдельный человек претендует на часть общего достояния, то он становится частным собственником. Соответственно, из конституций выбрасывается право народа относиться к земле, к крупным средствам производства как к общей (общенародной) собственности. Одновременно охотно признается ничем не ограниченное право индивида на частную собственность. Она, в отличие от собственности народа, охраняется законом.

В общем и целом невозможность общественной собственности доказывается тем, что она якобы несовместима с наличием собственности у отдельного индивида. Этот аргумент несостоятелен, ибо общее в его диалектическом понимании не только не исключает единичное, но и необходимо предполагает его, существует в нем. Их нельзя рассматривать только в качестве противоположных сущностей, исключающих друг друга. Собственность не исчерпывает себя лишь своей частной формой, блага бывают не только частными, но и общественными. В современной экономической науке общественными признаются те блага, использование которых одним человеком не исключает их потребления и присвоения другими людьми, т. е. они обладают свойством неисключаемости.

Нужно, однако, сказать, что и отдельный индивид с его частной собственностью, взятый в виде абсолюта, самостоятельной, обособленной от общества сущности, теряет оправдание своего существования, свою действительность. Достаточно напомнить, что обещание приватизаторов сделать каждого частным собственником не имело под собой никакого реального основания и не могло осуществиться. Все члены общества, получив ваучеры, не могли стать частными собственниками главных условий своего труда и воспроизводства своей жизни — земли и средств производства. Если бы это случилось, то большинству трудящихся как частным собственникам объективных условий производства не нужно было бы ни продавать свою рабочую силу, ни быть наемными работниками.

Приватизация может позволить лишь некоторым гражданам стать мелкими товаропроизводителями (фермерами или ремесленниками). Все члены общества таковыми тоже быть не могут, ибо тогда некому будет работать на фабриках и заводах. Большинство же народа лишается собственности на средства производства, для него она сводится к собственности лишь на свою рабочую силу, на свою способность к труду и на жизненные средства, получаемые от продажи своей рабочей силы или других своих природных сил и способностей (своего тела, волос или других частей организма). Подобно тому как римляне, потерявшие собственность на землю, обусловленную их принадлежностью к гражданам Римской Империи, оказались приватизированными (privati), т. е. ограбленными, лишенными собственности [4] В латыни корневое «privo» образует не только «privatus», т. е. частное, но и «privatio», «privationis»: (1) лишение, отнятие; (2) освобождение, избавление; (3) отрицание, отсутствие (см.: Дворецкий И. Х. Латинскорусский словарь. М., 1986. С. 618). , так и граждане России, переставшие быть носителями общенародной, государственной собственности, превратились в лиц, лишенных собственности на средства производства и землю, т. е. приватизированными.

Итак, из сказанного выше следует, что ни общество и общественная собственность, с одной стороны, ни индивид и частная собственность, с другой стороны, — не могут быть признаны одновременно действительными в качестве обособленных, независимых друг от друга противоположных сущностей. Тогда, быть может, соответствующие утверждения о приоритете общественной или частной собственности представляют собой неразрешимую антиномию, и решение проблемы заходит в тупик.