Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

А разве не таким же образом в конце XX века поступили с СССР? И не продолжается ли эта политика в отношении властей Российской Федерации сегодня? Риторические вопросы.

Еще раз подчеркнем, что философское обоснование идеи противопоставления народа государству предложил не кто иной, как Г. Уэллс, предложивший учредить «новую историю» как историю не государств, а «обыденного человека», отбросив для этого письменные источники и сосредоточившись исключительно на фактах. Назвать такую науку он, как помним, собирался «человеческой экологией» или «социальной биологией» 398 .

Отметим также, что помимо НПО, этнических, региональных и местных интересов и глобальной олигархии, правительствам противопоставляется еще и выдвигаемая авторами доклада концепция международного права. По их мнению, оно «<...> включает комплекс правовых норм и принципов, которые применяются в отношениях между государствами, а также в отношениях государств с прочими субъектами, в том числе с глобальным гражданским обществом и международными организациями» 399 .

Что тут скажешь?

Мало того, что равноправным «субъектом международного права» признается «глобальное гражданское общество», коим само оно как неоформленная абстракция являться не может, а могут лишь отдельные его институты. Так еще и подтверждается исключительно односторонняя англосаксонская трактовка источников права — в русле Статута Международного суда, в котором любой юрист легко усмотрит доминирование прецедентного принципа, отнюдь не являющегося общепринятым, а любой политолог — конъюнктурно-политизированную и опять-таки одностороннюю интерпретацию категории «цивилизация». (Кроме явного видения ее здесь «уходом от варварства», как мы убедились, существует и куда более адекватное окружающей реальности представление о цивилизации как «культурно-историческом типе» 400 .)

Словом ясно, что генеральная линия доклада не только поощряет эрозию государств, но и ускоряет ее, в том числе за счет управления этим процессом, который только на первый, очень поверхностный взгляд выглядит объективным.

Подчеркнем также мнение авторов, что в условиях глобализации против правительств играют не только все остальные элементы политической системы, но и контекст, в который эта система помещена.

«Достижения техники сделали национальные границы более прозрачными. Государства сохраняют суверенитет, но власть правительств подтачивается. Они все менее способны контролировать движение денег или информации через свои границы.

<...> Глобальные потоки денег, образов, идей, а также угроз перехлестнули старую систему национальных преград, которая оберегала государственную автономию и власть.

<...> Следует определить формальный статус того, что можно назвать корпоративным банкротством, подразумевающим, что государство (sic!) дает согласие, чтобы управление его делами на какое-то время перешло к представителям международного сообщества; жизнь в этом государстве начинается заново, с чистой страницы» 401 (курс. — Авт.).

Представим себе Россию после дефолта 1998 года под внешним управлением и оценим вероятные последствия «начала жизни в стране с чистой страницы»... Так вот откуда взялось чуть не ставшее кошмарной реальностью «второе явление» в 1998 году В. С. Черномырдина — вместе с Б. Г. Федоровым и его аргентинским экономическим гуру Д. Кавальо, которого впоследствии на родине привлекли к уголовной ответственности.

Отметим, что к экономическим аспектам десуверенизации авторами НГС добавляются идеологические — «образы, идеи» и геополитические — «угрозы». Подчеркнем также, что различные фрагменты общей картины, якобы доказывающие несостоятельность государств, рассредоточены по тексту доклада таким образом, чтобы не демонстрировать деструктивные намерения слишком уж явно. Авторы безусловно знакомы с политической технологией, разработанной тем же полковником Хаусом. «<...> Если по внешнему виду на них (конференциях. — Авт.) все идет как будто само собою, — учил своих последователей Хаус, — то в действительности там ничего не предоставлено случаю. Положения вносятся разными организациями (или, как в нашем эпизоде, помещаются в разных местах доклада. — Авт .), а к концу оказывается, что они так пригнаны одно к другому, что получается нужный узор мозаики <...>» 402 .

После этого нас, наконец, подводят к долгожданному выводу:

«<...> Статьи Устава ООН, касающиеся обеспечения мира и безопасности, были составлены применительно к войнам между государствами и не предусматривали возможного вмешательства ООН во внутренние дела суверенных государств. Однако теперь общественное мнение оказывает на ООН давление в тех случаях, когда раздоры и столкновения внутри стран ведут к тягчайшим страданиям или (sic!) угрожают безопасности соседних государств.

<...> Становится все труднее отделить <...> внутренние дела нации от <...> имеющих последствия для других государств, а значит, и определить легитимные пределы суверенной власти.

<...> Ничто не подчеркивает первостепенность этой проблемы с такой силой, как вопрос о гуманитарном вмешательстве (то есть о „миростроительстве" — Авт.)» 403 (курс. — Авт.).

Поскольку комментировать здесь нечего — ввиду предельной ясности сказанного, попытаемся выяснить, что же предлагается взамен суверенитета?

«В течение последнего десятилетия произошли два события, которые вынудили мир пересмотреть проблему самоопределения — <...> распад Советского Союза и Югославии. Обе страны были многонациональными федерациями, удерживаемыми воедино железной рукой центральных правительств <...>.

<...> Государствам следует признать, что в определенных сферах суверенитет должен осуществляться коллективно, особенно в отношении общего достояния <...>» 404 (курс. — Авт.).

Итак, во-первых, представление о допустимости, приемлемости и позитивности иностранного вмешательства во внутренние дела распространяется на геополитическую сферу: суверенитету отныне предписывается стать «коллективным». Именно в этом положении следует искать корни трагедий Афганистана, Ирака и Ливии, а также двадцатилетнего распада Югославии, в том числе эпизода с Косово, наиболее ярко обнажившего беспринципность и двойные стандарты Запада. И случайно ли, что вмешательство авиации НАТО в другой, более ранний боснийский конфликт, приведший к подписанию Дейтонских мирных соглашений (1995 г.), как раз совпало с появлением НГС?