Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

«Устойчивое развитие» — ключевой элемент системы ООН, а принципиальное значение для него имеют «принципы благого правления». Уже не «управления», а именно «правления» — мелочей в таких документах не бывает.

Ну и, разумеется, никто не может «держаться особняком» — достанут везде.

Все как в бородатом советском анекдоте:

— Простите, имею ли я право?..

— Имеете!

— А могу ли я?..

— Нет, не можете!

Все это побуждает обратить внимание на то, каким именно образом трактуются ценности, названные авторами НГС «общепринятыми», то есть «общечеловеческими».

Прежде всего отметим, что провозглашается одинаковость этих «ценностей» для «всех субъектов — государственных и частных, коллективных и индивидуальных», а также их включение в систему международных норм, «касающихся суверенитета и самоопределения» — «в соответствии с меняющимися реалиями» 425 . Иначе говоря, имеет место римейк предпринятой Уэллсом попытки обесценить историю государств.

«Общие ценности составляют фундамент для превращения глобального добрососедства на основе самого широкого экономического обмена и всемирной системы коммуникаций (sic!) во всеобщее духовное сообщество <...>. Эти ценности <...> проистекают из принципа, который согласуется со всеми известными миру религиозными учениями <...>. Именно это главное требование было отражено в содержащемся в принятой ООН Всеобщей декларации прав человека заявлении о признании „достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их <...>"» 426 .

Что такое «всеобщее духовное сообщество», если не призыв к созданию той самой «единой мировой религии», о которой возвещал как сам Уэллс, так и его многочисленные последователи, включая Горбачева, — де-факто, по существу? И как быть с теми положениями доклада, которые не только не согласуются с ценностями традиционных религий, но и являются для них неприемлемыми? Например, с «недопустимостью дискриминации по признаку сексуальной ориентации» или с признанием «основой духовного сближения» «широкого экономического обмена и всемирной системы коммуникаций»? И случайно ли изыскания авторов НГС получили поддержку общины глобалистской бахаи-веры?

«<...> Реалии нарождающейся глобальной общины требуют, чтобы мы в дополнение к упрочению вышеупомянутых ценностей выработали глобальную этику, обязательную для всех сторон, вовлеченных в международные отношения», — пишут авторы НГС 427 .

И чуть ниже: «<...> Мы надеемся, что с течением времени эти принципы будут включены в международный документ, носящий более обязательный характер, — в глобальный Устав гражданского общества и обеспечивающий основу для всеобщего согласия относительно правил, которыми должна руководствоваться глобальная община» 428 (так в документе, курс. — Авт.).

Во-первых, поскольку получается, что у «нарождающейся глобальной общины» должна быть некая «глобальная этика», постольку формирование такой этики и становится фундаментом «всеобщего духовного сообщества». Тем самым устанавливается тождество между «глобальной гражданской этикой» и глобалистской «единой мировой религией», которая в институциональном плане выражена бахаизмом и другими «современными религиозными течениями» — последователями Муна, Хаббарда, Кришны, «New Age» и т. д., совокупность которых образует феномен тоталитарного сектантства. В метафизике, по крайней мере традиционной, это — конечная точка секуляризации, достижение которой отождествляется с приходом антихриста и последующим «концом времен ».

Так, под деидеализирующим воздействием глобальной олигархии увязываются между собой лишенное государственной принадлежности «гражданское общество», отчуждающее народ от его истории и территории, и агрессивное сектантство, отменяющее и подменяющее собой традиционные религии. А с ними и образ жизни, ревизия которого, в свою очередь, сопровождается насаждением таких форм глобального управления, как мультикультурализм, номадизм и т. д .

Во-вторых, не можем не подчеркнуть, что наметилось не только постепенное преобразование в «принципы глобальной гражданской этики» «ценностей» добрососедства, но и придание этим принципам «уставного» характера. Поэтому перечислим их, снабдив соответствующими комментариями, которые взяты в скобки и выделены курсивом:

Права:

— жизнь в безопасных условиях (в условиях предлагаемого глобального разоружения «безопасные условия» могут быть созданы только «мировой армией» и «мировой полицией». — Авт.);

— одинаковое обращение (что это, как не прямая заявка на «новый тоталитаризм»: свободный человек свободен в поступках, а не подвергается «обращению»; отсюда прямая ассоциация с оруэлловским «скотным двором», только глобальным. — Авт.);

— возможность зарабатывать и обеспечивать свое благосостояние (не ликвидация ли государственных социальных гарантий здесь подразумевается? — Авт.);

— собственное своеобразие «мирными средствами» (коль скоро речь идет о своеобразии «меньшинств», в том числе сексуальных, то этот пункт, следовательно, призывает к подрыву традиционных — религиозных и светских — представлений о морали и нравственности. — Авт.);

— участие в управлении на всех уровнях (многоуровневый, сетевой характер унифицированной глобальной власти — в духе

концепции «нового кочевничества» или «номадизма» Ж. Аттали. — Авт.);

— свободная подача петиций об устранении несправедливости (выглядит как приглашение к внешнему «гуманитарному» вмешательству по наводке изнутри. — Авт.);

— одинаковый доступ к информации (невозможен без централизованного глобального контроля над СМИ. — Авт.);

— одинаковый доступ к «глобальному общему достоянию» (единый контроль над природными ресурсами, в том числе российскими. — Авт.);

Обязанности:

— действовать на общее благо (явная неконкретность, почти гарантирующая доминирование субъективных подходов и оценок, выгодных тем, кто «заказывает музыку». — Авт.);

— учитывать последствия своих действий (для государств этот пункт равнозначен усечению, а то и утрате суверенитета. — Авт.);

— содействовать равенству, включая равенство полов (апелляция к меньшинствам, а также содействие феминизации, разрушающей традиционную мораль, в том числе принятый семейный уклад. — Авт.);