Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

В краткосрочной перспективе Америка заинтересована сохранить и укрепить существующий геополитический плюрализм на карте Евразии. <...> Предотвратить появление враждебной коалиции, которая попыталась бы бросить вызов ведущей роли Америки, не говоря уже о маловероятной перспективе, когда какое-либо государство попыталось бы сделать это. В среднесрочной перспективе вышеупомянутое постепенно должно уступить место <...> появлению все более важных и в стратегическом плане совместимых партнеров, которые под руководством Америки могли бы помочь в создании трансъевразийской системы безопасности, объединяющей большое число стран. <...> В долгосрочной перспективе все вышесказанное должно постепенно привести к образованию мирового центра по-настоящему совместной политической ответственности» 188 (курс. — Бжезинский, выдел. — Авт .).

Иначе говоря, семь «глобальных тяжеловесов» Качиньского удивительно точно вписываются в концепцию Бжезинского, говорящего о формировании в конце пути «по-настоящему ответственного мирового центра». Другое дело, что выдвинутый Бжезинским перечень «тяжеловесов», которых он именует «геостратегическими действующими лицами», существенно отличается от списка Качиньского*. Но это выглядит закономерной данью реальностям эпохи. Ведь Бжезинский — не единственный «топ-интеллектуал» в структурах, занятых реализацией геостратегических амбиций англосаксонского Запада, и потому его мнение не может претендовать на исключительность.

Таким образом, еще раз подчеркнем, что сегодня, с некоторыми отклонениями в частностях вроде состава ведущих игроков, реализуется сценарий, который был обнародован еще в середине 1990-х годов, а написан, надо полагать, намного раньше. Причем, перечислив перспективы, обозначив их временные и функциональные параметры, Бжезинский еще и разъясняет некоторые детали, которые также легко можно сопоставить с тем, что происходит сегодня (авторские комментарии, как обычно, в скобках): «Ближайшая задача заключается в том, чтобы удостовериться, что ни одно государство или группа государств не обладают потенциалом, необходимым для того, чтобы изгнать США из Евразии или даже в значительной мере снизить их роль в качестве мирового арбитра. <...> Вряд ли демократическая Америка захочет постоянно выполнять трудную, требующую большой отдачи и дорогостоящую задачу по контролю над Евразией <...> с тем, чтобы помешать любому другому государству добиться регионального господства. (Будем считать, что США в этом преуспели. — Авт.).

Первая стадия, таким образом, должна логично и продуманно перейти во вторую, на которой оказывающая благотворное влияние американская гегемония все еще удерживает других от попыток бросить вызов <...>. (Вспомним фронду Франции, Германии и Италии американскому вторжению в Ирак и свяжем ее с оперативной, в течение года, сменой в 2005–2006 гг. государственного руководства всех этих стран. — Авт.).

Среднесрочная цель представляет собой содействие установлению настоящих партнерских отношений <...> с более объединенной и в политическом плане оформленной Европой и с Китаем <...>, а также (можно надеяться) с постимперской и ориентированной на Европу Россией <...>. (Разве можно короче и яснее объяснить, для чего нужна была трансформация „восьмерки" в „двадцатку" и почему Солана требует „восьмерку" упразднить? Надо же было нам так „вляпаться"! — Авт.).

Из этого следует, что расширенные Европа и НАТО будут способствовать реализации краткосрочных и долгосрочных целей политики США. Более крупная Европа расширит границы американского влияния — и через прием в новые члены стран Центральной Европы также увеличит в европейских советах число государств с проамериканской ориентацией, — но без одновременного образования такой интегрированной в политическом плане Европы, которая вскоре могла бы бросить вызов США <...>. (Можно поставить „галочку": НАТО и ЕС расширились, при этом для США все обошлось без серьезных вызовов, а несерьезные были быстро подавлены. — Авт.).

Расширение НАТО и ЕС может служить средством для обретения Европой начинающего ослабевать чувства своего значительного предназначения <...>. Ставкой в этих усилиях являются отнюдь не долгосрочные отношения с самой Европой <...>. Неосуществление расширения НАТО <...> может разрушить концепцию расширения Европы <...> и привести к возрождению скрытых или угасающих геополитических устремлений России <...>» 189(курс. — Авт.).

Лейтмотив здесь один — хоть в строках, хоть между ними. Все пока идет по плану, говорит Бжезинский, за исключением разве что некоторых «шероховатостей», вроде изнеженности Европы и ее упрямой неготовности поверить в свое «значительное предназначение», несмотря на расширение ЕС. На очереди — Россия, пока она, не дай Бог, не проснулась.

Сказано — ясней некуда. Россией они теперь будут заниматься и только Россией! Без подчинения нашей страны, без ее «вовлечения» (употребим здесь лексику Трехсторонней комиссии) создать «мировой центр совместной ответственности» невозможно. Да и Хартлендом овладеть не получится, а ведь именно это, а не «европейское единство» было поставлено во главу угла еще в 1952 году, в неоднократно упоминавшейся «преамбуле Реттингера», возглавлявшего до своего включения в мероприятия по созданию Бильдербергского клуба «Европейское движение» 524 . Накрепко спаянное, как мы убедились, с агличанами и американцами.

Да и Печчеи, рисуя геополитические контуры «глобального плана», говорил о европейском единстве лишь как об одном из этапов — пусть и важном — движения к конечной цели, то есть к полному и окончательному глобальному доминированию Запада.

А теперь вернемся к уже отмеченному и зафиксированному нами тезису доклада НГС о том, что при переходе ко второму, сетевому варианту глобального управления с глобальными центрами вне ООН ведущая роль «во все возрастающей степени будет переходить к <...> Всемирному банку, сетям научно-исследовательских организаций <...> и региональным организациям».

Из этого следует, что несущую конструкцию рассматриваемого нами сетевого глобального субъекта власти (или его подобия) образует связка трех основных групп интересов, в том числе:

— группы Всемирного банка вместе с МВФ, который реформируется по решениям саммита «двадцатки» в Сеуле, обозначившим начало дрейфа мировой финансовой системы от «вашингтонского» к «сеульскому» консенсусу;