Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Что составляет «сухой остаток» сложившейся в Канкуне расстановки сил?

При всей внешней видимости отличия европейской позиции от позиции США, очевидно, что они не только сходны, но и совместно противопоставляются позициям и интересам России, а также Китая и других развивающихся стран.

Точно такая же ситуация имеет место и на другом полюсе. При всем том, что в позициях России и КНР, а также других стран «третьего мира» имеются отличающие их друг от друга нюансы, в целом они достаточно сближены и используются — заметим, что не первый год — для совместного противостояния Западу.

В условиях этого углубившегося со времен Копенгагена противостояния бравурные реляции об успехе саммита выглядят как минимум преувеличением. На деле в полной мере согласовать удалось лишь «американскую повестку дня», ограниченную рамками одного из двух «треков» — «по долгосрочным совместным действиям в рамках РКИК» (AWG-LCA), включающую создание механизмов отчетности и мониторинга парниковых выбросов (MRV) и защиты лесов (REDD+). Стороны также создают Технологический исполнительный комитет, а также Центр и Сеть, предназначенные для создания и развития механизмов обмена климатическими тех-нологиями 616 .

Достигнуть этого удалось в обмен на согласие Запада приступить к практической реализации обещанной еще в Копенгагене программы климатического финансирования в объемах 30 млрд долларов к 2012 году и 100 млрд — к 2020 году. (Под эту программу был создан специальный Зеленый климатический фонд.) Грубо говоря, в этой части повестки СОР-16 развивающиеся страны Западом были просто «куплены».

На конференции была подтверждена и главная цель климатического процесса — удержать «глобальное потепление» в рамках двух градусов Цельсия к 2050 году.

Как отмечают участники переговоров и эксперты, указанные меры представляют собой расширенную и усложненную версию копенгагенского соглашения, хотя слово «Копенгаген» в нем ни разу не упоминается 617 .

Что касается другого, по сути основного «трека» — по дальнейшим обязательствам для сторон Киотского протокола (AWG-KP), то здесь, как мы убедились, ситуация остается тупиковой.

Неэффективность дальнейшего продвижения климатического процесса (а следовательно, идеологии и планов «устойчивого развития») без принятия «Киото-2» подтвердила и исполнительный секретарь РКИК К. Фигейрес:

«Канкун был шагом вперед — большим, чем многие считали возможным. <...> Но по расчетам ЮНЕП, текущие обязательства и добровольные программы действий сторон РКИК смогут обеспечить лишь 60 процентов сокращения выбросов парниковых газов, необходимого для выполнения <...> установки удержать рост глобальной средней температуры в пределах двух градусов...» 618 (курс. — Авт .).

Итак, вопрос о «Киото-2» остается открытым. Стало быть, давление, осуществляемое «частными и независимыми группами» глобальной олигархии на незападный мир с использованием для этого методов кнута и пряника продолжится. Главный объект этого давления — Китай, который будут стараться оставить в изоляции, заставив отказаться от требования ограничить парниковые выбросы США. Воздействовать на Пекин будут с двух направлений — через увеличение «экологической помощи» развивающимся странам, чтобы разорвать их связи с КНР, а также с помощью вовлечения в фарватер западной политики руководства Российской Федерации.

Пойдут на эту уступку Западу в Москве или не пойдут — вот в чем вопрос. Для того чтобы подчеркнуть, что сопротивление глобалистским планам отнюдь не является безнадежным, приведем два важных факта. Первый: весьма пессимистическая оценка общей ситуации в климатическом процессе влиятельным изданием из Германии — страны, являющейся ближайшим союзником США в Европе, находящейся в авангарде борьбы за глобальную деиндустриализацию:

«<...> Борьба против изменения климата, которая еще два года назад казалась неудержимой, пребывает сейчас в двойном смысловом кризисе. Прежде всего на политическом уровне: важнейшие страны, в том числе США, Китай, Индия и Россия, не присоединились к остальным государствам и не намерены делать обязывающие обещания, как того хотели бы европейцы, в первую очередь немцы: сокращение выброса углекислого газа к 2020 году примерно от 20 до 40 процентов <...>.

<...> Создается впечатление, что закончилось климатическое опьянение, при котором все остальные проблемы, а также финансовая стоимость политики в этой области были затуманены. Лозунг „Охрана климата ничего не стоит и только экономит деньги" оказался надуманным и разоблачен как целенаправленная пропаганда» 619 (курс. — Авт.).

Второй факт: оговорка «по Фрейду», допущенная новым лидером британских лейбористов Э. Милибэндом, который в прежнем правительстве Г. Брауна занимал должность министра по делам энергетики и климатических изменений и в этом качестве возглавлял британскую делегацию на СОР-15 в Копенгагене. Высоко оценив итоги Канкуна, Милибэнд признал, что «до следующей климатической конференции ООН в южноафриканском Дурбане предстоит преодолеть (sic!) множество до сих пор не разрешенных противоречий, которые связаны непосредственно с оценкой масштаба климатических изменений » 620 (курс. — Авт.).

Итак, в реальности «глобального потепления» не уверены даже те, кто с настойчивостью, достойной лучшего применения, изо всех сил продвигает сегодня эту противоречивую тему в качестве генерального политического тренда.

Тактика, которой делегации ЕС и особенно США придерживались в Канкуне, наглядно демонстрирует, для чего именно Западу требуется скорейшее заключение нового обязывающего соглашения по ограничению выбросов парниковых газов, которое мы обозначили как «нео-Киото» или «Киото-2». Несмотря на коммерческие интересы, представленные перспективами расширения участия крупнейших глобальных банков в торговле квотами на выбросы, а также формированием в развивающихся странах углеродных рынков, контроль над которыми отойдет к соответствующему фонду, управляемому Всемирным банком, главное место все-таки отводится геостратегической стороне этого проекта.

Ведь отсутствие всеобъемлющего «нео-Киото» с участием России и Китая ограничивает масштабы деиндустриализации в развивающихся странах, а следовательно, лишает стоящие за спиной Запада «частные и независимые группы» «интеллектуальной элиты и мировых банкиров» уверенности в том, что удастся сделать эту деиндустриализацию необратимой.