Степан Сулакшин - Властная идейная трансформация: исторический опыт и типология

Пафос протеста альтернативщиков переведен всецело на язык «войны символов». Принципиально нового ничего в этой тактике нет. Именно так, через дезавуирование фигуры высшего властного суверена осуществлялся подрыв представлений о легитимности существующей власти во всех революциях. Продуцируется поток новой политической сатиры, карикатур, слухов, целенаправленно дискредитирующих личные качества премьер-министра. Реконструируются следующие основные направления: типы карикатурной дискредитации образа премьер-министра и его политики: высмеивание фамилии; высмеивание имени; внешний вид, выражение лица; рост; намеки на коррупционность; авторитаризм; антинародный характер политики; стеб в отношении раскручиваемых официальной пропагандой положительных качеств; отсутствие свободы слова; личный интерес в сырьевых поставках, менталитет «газовой трубы»; водевилизация образа; десакрализация (изображения на объектах бытового пользования); неосталинизм; кагэбешное прошлое; псевдоправославность; фашизм; связи с мафией; увлечение спортом (менталитет спортсмена); переадресация ответственности за провалы на оппозицию; привязка к теме секса как один из механизмов десакрализации; высмеивание формируемого на уровне массового сознания образа Путина-героя; новый культ личности; искусственность создания рейтингов популярности; фактический монархизм, марионеточность преемника (провокационная цель столкновения президента и премьера).

Вот лишь некоторые примеры такого рода дезавуирований в современной «оранжевой» семиосфере:

«Имя – Воввич: во-первых, аналогии с именем лидера; во-вторых – сокращение «ВО Всем ВИноват Чубайс!».

«Имена Путислав и Сильва (не от имени героини оперетты Кальмана, а от аббревиатуры «Сильная Власть»)».

Вопрос: «Что рухнет быстрее – путинг рейтинга или рейтинг Путина?».

«Обыкновенный путинизм» (по аналогии с «обыкновенным фашизмом»).

«П и М сидели на трубе.».

Очень малоправдоподобно, что этот фольклор есть дело только самодеятельного и спонтанного народного творчества. Вероятно, что существует (как существовал и прежде) организованный механизм вброса, тиражирования и распространения подобной продукции, кодирующей население на эрозию легитимности национального лидера.

И дело здесь не в неприкосновенности или идеальности фигуры В.В. Путина. И даже не в самом В.В. Путине. Через дезавуирование образа национального лидера дискредитируется вся Россия. Именно она является адресатом антипутинской оранжевой кампании.

В этом легко убедиться по распространяемым новым семиотическим маркерам: «Газпромия», «Габон (Гебон)», «Гондурашка», «Государьство», «Гэбения», «Империократия», «Империя Путина», «Компрадория», «Медвежье царство», «Медвепуты», «Многонационалия», «Наша раша», «Нашизм», «Путинизм», «Путинская империя», «Путиноиды», «Путинярня», «Рашка», «Рашисты», «Россияния», «Росфед», «Эрефия».

Посредством закрепления на уровне семиосферы соответствующих терминов зомбируется сознание включенных в нее неофитов. При следующем шаге на подготовленную матрицу дозированно подается определенный набор политических идей. Конечная цель при этом – внедрение идеи о целесообразности уничтожения России.

Весь сценарий «оранжевой революции» в России детально описан. На первом этапе посредством волны мелких протестных акций достигается дестабилизация политической ситуации. Поднимается знамя «множества сепаратизмов». Далее следует прогнозируемое применение властями силы. Ответным шагом оппозиция обращается за помощью к Западу, который вводит свои войска для предотвращения гуманитарной катастрофы. Куда уж более конкретно! Однако для властей подпольной семиосферы как сферы внимания и приложения усилий по-прежнему не существует. И это ошибка.

Политическая жизнь к 2011 г. в России, казалось бы, замерла. Это создало у элиты иллюзию незыблемости существующего политического режима. Сложилось представление, что можно до бесконечности эксплуатировать нефтегазовые ресурсы страны, воспроизводя себя в структурах власти. Инстинкт самосохранения у властных российских элит в ситуации монопольного политического господства почти атрофировался. Вот тут-то, как показывает история, и подстерегают опасности. И ладно, если бы вопрос заключался только в выживаемости политической элиты. Угроза состоит в том, что в образовавшуюся «воронку» затянет заодно с властной группировкой и всю Россию. Отсюда действительно актуальным является диагностирование потенциальных возможностей властной трансформации (революции) в России.

Всякая система, указывал в свое время логик и математик Альфред Уайтхед, может существовать в режиме либо развития, либо деградации. Консерватизм, как консервация существующего конъюнктурного состояния, противоречит законам природы [220] . Это не более, чем ее локальный инструмент сдержки в паре инновация – закрепление накоплений. Российская государственная система, как было показано выше, избрав ориентир стабильности, функционирует уже 20 лет в режиме деградации. Выходом из нее может стать либо окончательная гибель, либо смена падения подъемом и возрождением России. Обозначенным сценариям соответствуют три возможных типа правящей элиты.

1. Находящаяся у власти элитная группировка как бы наблюдает состояние эрозии государственного организма, ведущей страну к серьезному кризису. В итоге эта группировка неизбежно лишится своего властного положения. Кризис показал, что это может произойти не в столь уж отдаленной перспективе.

2. Но наступление кризиса государства можно и катализировать. Задача такой катализации может ставиться извне в целях предотвращения самой возможности возрождения России. Данному проекту соответствует иной тип окормляемой Западом либеральной «оранжевой» элиты. В значительной степени она уже инкорпорирована во власть. Через такие структуры, как ИНСОР публично манифестируется ее идеология. По всем признакам дан ход политико-технологическому проекту «перестройка-2» (или «модернизация»). Едва ли не единственным серьезным препятствием на пути реализации этого сценария является неформатная для либеральной традиции фигура В.В. Путина. Поэтому антипутинский оранжевый вариант государственного переворота (вполне могущий быть и мягким) по этой логике напрашивается сам собой.