Дмитрий Верхотуров - Сталин и женщины

Некоторый эффект от запрета абортов был, и в 1937–1938 годах рождаемость вернулась почти на уровень 1928 года, до 4,4 млн рождений. Но потом рождаемость стала падать, а число абортов, которые по-прежнему регистрировали (правила о регистрации всех абортов в больницах и работе абортных комиссий, выдававших разрешение на аборт по медицинским показателям, отменены не были), возрастало. Если в 1937 году было учтено 568 тысяч абортов, то в 1940 году – 807 тысяч [128]. 90 % из них были неполными, то есть начатыми вне медицинских учреждений.

Абортная статистика самым наглядным образом показывала, что до разрешения бытовых и материальных проблем женщин, которые, собственно, и толкали на аборт, было еще далеко. Был еще один фактор, который внес свой вклад: в 1935 году вместе с передачей детских садов и яслей в Наркомпрос СССР была введена их платность, замаскированная эвфемизмом «участие родителей в расходах по содержанию детских садов», составлявшая от 25 до 35 % от размера расходов на ребенка. Это для матерей, особенно одиноких, было существенно. Ситуация между тем усугублялась, с 1938 года началась интенсивная подготовка к войне, расширение военного производства, увеличение Красной армии, что вызвало сокращение расходов на развитие сети учреждений по охране материнства и детства. По всей видимости, она достигла своего пика в 1936–1937 годах и дальше мало поменялась вплоть до начала 1960-х годов. Отсутствие видимых улучшений в системе охраны материнства и детства сильно смазало аргументацию Н.К. Крупской против абортов и толкало многих женщин на криминальные аборты.

Итак, сдвиги в улучшении быта были весьма заметными, но все же далеко не разрешавшими все возникшие трудности, особенно ввиду назревавшей войны. Самое главное, борьба за важнейший момент в женском вопросе, поставленный еще Лениным – освобождение женщин от кухонного рабства, – потерпела сокрушительное поражение. Под давлением обстоятельств, в решающей степени вытекавших из их собственных хозяйственных неудач, советской власти пришлось отступить и оставить идею коллективизации быта. От них остались лишь отдельные достижения, которые были хороши сами по себе, но не давали мощного, системного эффекта. Женщины не получили возможности достичь полного и безусловного равноправия с мужчинами на практике; этого смогло добиться только небольшое меньшинство женщин. Зависимость от ухода за детьми, от домашнего хозяйства, от кухни, наконец, в сочетании с постепенным возвратом к строительству квартир с индивидуальными кухнями тормозили социальное и профессиональное развитие женщин. Это имело для них далеко идущие последствия.

Настало время обратиться к интереснейшей теме, которая составляет особую страницу в истории решения женского вопроса в СССР. Речь идет об освобождении мусульманских женщин Востока. Самому широкому читателю, должно быть, вспомнятся гарем из популярнейшего советского «остерна» – «Белое солнце пустыни», Гюльчатай, которую красноармеец Петруха все уговаривал открыть личико, и схватка Сухова с отрядом басмачей под предводительством Абдуллы.

Этот единственный в своем роде фильм является напоминанием о тех временах, когда женщины в мусульманских регионах СССР жили в рамках устоев и правил шариата. Сейчас в тех же самых, теперь уже независимых, странах Южного Кавказа и Центральной Азии почти не осталось следов былых порядков. Но детали того, как произошло освобождение женщин Востока, остаются почти неизвестными для широкой общественности. Между тем это была упорная, драматичная борьба, потребовавшая от большевиков и большевичек исключительной изобретательности.

В понятие «Восток» в те времена включались следующие регионы: Закавказье и отчасти Северный Кавказ, Татария и Башкирия и весь обширный Туркестан, в 1924 году поделенный на национальные советские республики. В этих регионах проживали в основном тюркоязычные мусульманские народы.

Революция, конечно, затронула и эти окраины бывшей Российской империи, правда, революционное влияние сильнее всего ощущалось в городах, где было сосредоточено русское население (как тогда говорили – европейское население), а также национальная интеллигенция – как традиционные улемы, то есть исламское духовенство, так и интеллигенция, получившая до революции европейское образование. В основной массе население мусульманских регионов, особенно в аулах и кишлаках, новых веяний почти не испытывало до того момента, когда состоялось великое освобождение женщин Востока.

Интерес большевиков к этому региону определялся несколькими обстоятельствами. Во-первых, укрепление своих политических позиций, поскольку городской пролетариат на Востоке был крайне незначителен и опора советской власти там была очень слаба. В свете того, что имущая верхушка и улемы революцию, конечно, не приняли и развернули против нее вооруженную борьбу, более известную как басмачество, весь Восток, если бы он остался без внимания партии, мог превратиться в грандиозный рассадник контрреволюции.

Во-вторых, имелись перспективы переноса революции в другие страны Востока, которые в Российскую империю не входили. Этот момент учитывался, и еще в самом начале 1920-х годов делались попытки консолидировать все революционные силы восточных народов.

В-третьих, Восток имел большое хозяйственное значение, поскольку был регионом, где возделывался хлопок – важнейшее сырье для текстильной промышленности и пороха, без которого невозможно было развивать оборонную промышленность. Хлопок поэтому всегда занимал центральное место в хозяйственном развитии Средней Азии. Закавказье было главным источником нефти – еще одного важнейшего топлива и химического сырья, также имевшего колоссальное военное значение.

Положение женщин на советском Востоке было наихудшим в СССР. Мусульманские женщины были неграмотными, не имели никаких прав, женщин покупали и продавали за калым, а в быту они жили отдельно от мужчин на женской половине дома, куда доступ всем посторонним мужчинам был строго воспрещен. Женщины не могли посещать общие собрания, ибо это считалось недопустимым с точки зрения шариата. В оседлых районах, таких как Закавказье и Туркестан, женщины носили паранджу – длинное покрывало с головы до пят, имеющее прорезь для глаз, закрытую сеткой из конского волоса. Паранджу женщины надевали еще девочками, как только их выдавали замуж, примерно с 9 лет и до смерти.

Паранджа была главным символом подчиненного и бесправного положения женщин. Кроме этого, постоянное ношение паранджи приносило немалый вред женскому здоровью. Она сковывала движения, женщины почти постоянно жили в полумраке и болели глазными заболеваниями, такими как трахома и глаукома, а также в силу запрещения стирать женскую одежду в арыках и открытых водоемах паранджа постоянно была грязной и служила прибежищем для паразитов. Впрочем, надо отметить, что не весь мусульманский Восток был приверженцем паранджи. Многие народы, такие как казахи и киргизы, в силу полукочевого образа жизни, не имели такого обычая. Киргизские и казахские женщины носили кимешек – белый платок, оборачиваемый вокруг головы и оставляющий лицо открытым.