Хантер Томпсон - Страх и отвращение предвыборной гонки – 72

Так что это скорее пристрастный дневник, нежели документальное свидетельство или продуманный анализ президентской кампании 1972 года. То, что вы прочтете здесь, ничем не отличается от того, что я писал по ходу избирательной кампании в полуночные часы на взятых напрокат пишущих машинках во всех этих бардачных гостиничных номерах — и в «Вэйфеарер Инн» в пригороде Манчестера, и в «Нейл Хаусе» в Коламбусе, и в «Уилшир Хайят Хаусе» в Лос-Анджелесе, и в «Фонтенбло» в Майами — в марте, мае и июле, когда выдергивал из пишущей машинки страницу и отправлял ее в пластиковую пасть этого чертова телетайпа какому-то укуренному уроду в лице редактора новостного отдела Rolling Stone в Сан-Франциско.

То, что я хотел бы представить здесь, — это своего рода кинопленка, на которой кампания показана такой, какой она была в то время , а не такой, какой она в итоге вошла в историю. Тем более что книг, описывающих ее с исторической точки зрения, и так будет достаточно. Последние подсчеты я получил как раз перед Рождеством 1972-го, когда экс-спичрайтер Макговерна Сэнди Бергер сказал, что по меньшей мере 19 людей, принимавших участие в кампании, собираются написать об этом книги, так что мы в конечном итоге получим весь спектр мнений — уж не знаю, к худшему это или к лучшему.

Между тем мой номер в «Сил рок» наполняется людьми, которые, кажется, пребывают на грани истерики, глядя, как я все еще сижу здесь и трачу время на сумбурное вступление, тогда как еще не написана последняя глава, которая в течение 24 часов должна уйти в печать… Но если здесь не появится кто-то с чрезвычайно мощным стимулятором, то никакой последней главы может и не быть. Четыре дорожки хорошего фена помогли бы мне проделать этот трюк, но я не столь оптимистичен. На рынке в эти дни налицо нехватка настоящего, «высоковольтного» фена, и — если верить недавнему заявлению официального представителя министерства юстиции в Вашингтоне — это очевидное свидетельство прогресса в Нашей Войне Против Опасных Наркотиков.

Что ж… Спасибо Иисусу за это. Я уже начал думать, что мы никогда их не одолеем. Но люди в Вашингтоне говорят, что мы, наконец-то, делаем успехи. И если кто-то и должен что-то знать, то это они. Так что, возможно, эта страна собирается вновь встать на правильный путь.

Улица за моей новой входной дверью завалена листьями. Газон перед домом спускается к тротуару; трава все еще зеленая, но жизнь уже уходит из нее. Красные ягоды засыхают на дереве рядом с белым крыльцом в колониальном стиле. На подъездной дорожке перед кирпичным гаражом стоит мой «вольво» с голубыми кожаными сиденьями и номерами штата Колорадо. А рядом с автомобилем лежит связка новых дров: сосновых, вязовых и вишневых. Я жгу просто неприлично много дров в эти дни… Даже больше, чем братья Олсоп [1] Братья Олсоп — Джозеф и Стюарт — известные американские журналисты, политические обозреватели. — Прим. ред. .

Когда человек отказывается от наркотиков, ему нужно больше огня в жизни — каждую ночь до утра огромные языки пламени в камине и звук, включенный на полную. Я заказал побольше динамиков, чтобы они соответствовали моему новому усилителю «Макинтош», а также 50-ваттный бумбокс для FM-радио в машине.

Говорят, с бумбоксом вам нужны хорошие ремни безопасности, иначе басовые риффы начнут сотрясать вас, как шарик от пинг-понга, что в условиях дорожного движения как-то некстати, особенно на прекрасных бульварах нашей столицы.

Одно из лучших и самых благотворных последствий переезда на Восток заключается в том, что ты начинаешь как следует понимать смысл «движения на Запад» в американской истории. Проведя на побережье или даже в Колорадо несколько лет, быстро забываешь, ради чего, собственно, ты сорвался с места и двинулся на Запад. Живешь себе в Лос-Анджелесе и через некоторое время начинаешь проклинать пробки на автострадах в теплых тихоокеанских сумерках… И уже не вспоминаешь о том, что в Нью-Йорке невозможно даже припарковаться , не говоря уж о том, чтобы ездить.

Даже в Вашингтоне, который все еще относительно свободен с точки зрения движения транспорта, парковка в центре обходится мне каждый раз около полутора долларов в час, что просто отвратительно… Но раздражает не столько стоимость, сколько понимание того, что парковаться на улицах уже больше не считается чем-то вполне естественным и здравомыслящим. И если вам посчастливится найти место рядом со стоянкой, вы не решитесь оставить там машину, потому что высоки шансы на то, что кто-то придет и либо украдет вашу машину, либо разворотит ее, поскольку вы не оставили в ней ключи.

Мне говорят, что это обычное дело, когда ты возвращаешься к своему автомобилю и обнаруживаешь, что радиоантенна вырвана, дворники погнуты, как макаронины, а окна разбиты… И все это без особой цели — просто, чтобы убедиться, что ты понимаешь, где находишься и как здесь обстоят дела.

Где же в самом деле?

В полшестого утра я могу выйти на улицу, чтобы втихую помочиться с крыльца и посмотреть на лужайку, медленно умирающую под белой морозной глазурью… Cегодня вечером здесь тихо, ничего не происходит с тех пор, как злобный ниггер швырнул тяжеленную пачку Washington Post на верхнюю ступеньку моего каменного крыльца, угодив в стеклянный фонарь и вдребезги разбив его. Он предложил было заплатить за ущерб, но мои доберманы уже вцепились в него.

Жизнь в этом городе течет стремительно и убого. Напоминает проживание в военном лагере в состоянии постоянного страха. Вашингтон примерно на 72 процента черный; сокращающееся белое население загнало себя в элегантного вида гетто в северо-западной части города, что, похоже, только упростило жизнь черным мародерам, превратившим такие места, как шикарный Джорджтаун и некогда стильный Капитолийский холм, в зоны параноидального страха.

Обозреватель Washington Post Николас фон Хоффман недавно отметил, что администрация Никсона/Митчелла, одержимая восстановлением законности и порядка в стране почти любой ценой, похоже, совершенно не обеспокоена тем, что Вашингтон, округ Колумбия, стал «мировой столицей насилия».

Один из самых опасных в городе — некогда фешенебельный район Капитолийского холма. Он непосредственно окружает офисные здания сената и конгресса, и это очень удобное место проживания для тысяч молодых клерков, помощников и секретарей, работающих там, на вершине. Мирные, осененные тенью деревьев улицы на Капитолийском холме выглядят как угодно, только не угрожающе: кирпичные таунхаусы в колониальном стиле со стеклянными дверьми и высокими окнами, выходящими на библиотеку Конгресса и монумент Вашингтона… Приехав сюда где-то месяц назад, я объездил весь город в поисках дома или квартиры и решил, что было бы логично остановиться на Капитолийском холме.