Людвиг Мизес - Либерализм

Фашизм может восторжествовать сегодня только благодаря тому, что всеобщее возмущение подлостями, совершаемыми социалистами и коммунистами, завоевало ему симпатии широких кругов. Но когда свежесть впечатления от преступлений большевиков потускнеет, социалистическая программа восстановит свою привлекательность для широких масс, поскольку фашизм ничего не делает, чтобы ее побороть, кроме подавления социалистических идей и преследования людей, которые их распространяют. Если бы он действительно хотел одолеть социализм, то он должен бы выйти против него с идеями. Существует, однако, только одна идея, которую можно эффективно противопоставить социализму, а именно идея либерализма.

Часто говорят, что ничто так не способствует делу, чем сотворение мучеников, за него пострадавших. Это верно лишь в первом приближении. Дело преследуемой стороны крепнет не благодаря мученичеству его адептов, а из-за того, что его атакуют с помощью грубой силы, а не с помощью интеллектуального оружия. Репрессии всегда являются признаком неспособности применить лучшие средства – интеллект, лучшие, потому что только он обещает окончательный успех. Это фундаментальная ошибка, совершаемая фашизмом, которая в конце концов станет причиной его крушения. Победа фашизма в некоторых странах – лишь эпизод в длительной борьбе вокруг проблемы собственности. Следующим эпизодом будет победа коммунизма. Однако окончательный исход борьбы будет определяться не силой оружия, а силой идей. Именно идеи распределяют людей по противоборствующим фракциям, вкладывают в их руки оружие и определяют, против кого и за кого это оружие будет использовано. Одни только идеи, а не оружие в конечном счете решают исход дела.

О внутренней политике фашизма нами сказано уже достаточно. То, что внешняя политика фашизма, основывающаяся на открыто декларируемом принципе силы в международных отношениях, не может не привести к бесконечной серии войн, способных разрушить современную цивилизацию, не требует дополнительного обсуждения. Поддерживать и продолжать повышать достигнутый нами уровень экономического развития возможно только в условиях гарантированного мира между народами. Но народы не могут жить в мире, если основной принцип идеологии, которой они руководствуются, состоит в вере в то, что их страна может обеспечить себе достойное место в международном сообществе только силой.

Нельзя отрицать, что фашизм и близкие ему движения, стремящиеся к установлению диктатуры, преисполнены лучших намерений и что их вмешательство в данный момент спасло европейскую цивилизацию. Эта заслуга фашизма останется в истории навечно [33]. Но, несмотря на то, что его политика принесла в данный момент спасение, она не принадлежит к числу тех, которые могут обещать устойчивый успех. Фашизм был временным средством, необходимым в чрезвычайной ситуации. Видеть в нем что-либо большее было бы губительной ошибкой.

Задача государства, как видит ее либерал, заключается единственно и исключительно в гарантировании защиты жизни, здоровья, свободы и частной собственности от насильственных нападений. Все, что идет дальше этого, является злом. Правительство, которое вместо выполнения этой задачи стремится зайти так далеко, что фактически посягает на личную безопасность жизни и здоровья, свободу и собственность, будет, разумеется, отрицательным явлением.

В любом случае, как говорит Якоб Буркхардт [34], власть есть зло само по себе, независимо от того, кто ее осуществляет. Она имеет тенденцию развращать тех, кто ею обладает, и ведет к злоупотреблениям. К крайностям склонны не только абсолютные монархи и аристократы, но и широкие народные массы, в руки которых демократия передает высшую государственную власть.

В Соединенных Штатах запрещены производство и продажа алкогольных напитков. Другие страны не заходят так далеко, но практически везде наложены определенные ограничения на продажу опиума, кокаина и других наркотиков. Защита индивида от самого себя повсеместно считается одной из задач законодательства и правительства. Даже те, кто в иных случаях обычно опасается расширения области деятельности правительства, считают, что в этом отношении ограничение свободы индивида оправданно, и лишь невежественные доктринеры могут выступать против этих запретов. Фактически одобрение этого вида вмешательства властей в жизнь индивидов столь широко, что те, кто выступает против либерализма по принципиальным соображениям, склонны основывать свою аргументацию на якобы не вызывающем сомнения признании необходимости таких запретов и делают вывод, что полная свобода является злом и что власти, оберегая благополучие индивида, должны накладывать определенные ограничения на его свободу. Мол, вопрос не в том, должны ли власти ограничивать свободу индивида, а в том, как далеко они могут заходить в этом отношении.

Не стоит тратить слов на признание пагубности любых наркотиков. Вопрос не в том, вреден ли алкоголь даже в небольших количествах или вред причиняет злоупотребление алкогольными напитками. Установлено, что алкоголизм, кокаинизм и морфинизм являются смертельными врагами жизни, здоровья, способности к работе и наслаждениям, и поэтому утилитарист должен считать их пороками. Но из этого отнюдь не вытекает, что власти должны вмешиваться и подавлять эти пороки посредством коммерческих запретов. Тем более ни в коем случае не очевидно, что вмешательство государства действительно способно с ними справиться, или, если эта цель может быть достигнута, это не может тотчас же открыть ящик Пандоры, из которого могут появиться другие опасности, не менее пагубные, чем алкоголизм и морфинизм.

Тому, кто убежден, что пристрастие или чрезмерное пристрастие к этим ядам вредно, никто не помешает жить умеренно и воздержанно. Проблема не в алкоголизме, кокаинизме, морфинизме и т. д., которые любой разумный человек считает злом. Вопрос в другом: если большинство граждан в принципе считают себя вправе навязывать свой образ жизни меньшинству, трудно остановиться на запрещении пристрастия к алкоголю, кокаину, морфию и другим подобным ядам. Почему то, что оправдано в отношении этих ядов, не оправдано в отношении никотина, кофеина и т. д.? Почему государство не должно предписывать в целом, что можно употреблять в пищу, а чего следует избегать по причине вредности? В спорте также многие люди, тренируясь, склонны перенапрягать свои силы. Почему бы государству и здесь не вмешаться? Мало кто из людей способен соблюдать умеренность в сексуальной жизни, а пожилым людям особенно трудно понять, что им следует совсем отказаться от этих удовольствий или, по меньшей мере, проявлять умеренность. Не следует ли государству вмешаться и сюда? Многие скажут, что чтение вредной литературы еще пагубнее. Следует ли позволять прессе, потакающей низменным инстинктам, развращать души? Не следует ли запретить демонстрацию порнографических картин, непристойных пьес, короче, всех приманок безнравственности? И не является ли распространение ложных социологических учений столь же вредным для людей и народов? Следует ли позволять заниматься подстрекательством к гражданской войне или к войне против других стран? И следует ли позволять непристойными памфлетами и богохульными речами подрывать уважение к Богу и Церкви?