Евгения Лёзина - ХX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной Европы

Однако подобные идеи — в частности, инициативы, касавшиеся привлечения виновных в массовых репрессиях к ответственности, — вновь не нашли поддержки у большинства делегатов конференции. Более того, активисты, высказывавшие такие предложения, были подвергнуты жесткой критике со стороны и представителей организаций-учредителей, и коллег по движению, придерживавшихся более умеренных взглядов [1320].

Как свидетельствуют доступные документы того периода, власти были главным образом обеспокоены не столько идеями создания памятника или проведения реабилитации жертв сталинских репрессий (этими вопросами они были готовы заниматься сами, правда на своих условиях), сколько критикой в адрес советской системы и действующего партийного аппарата, а также возможным привлечением к ответственности виновных в нарушениях прав человека.

Так, в записке заведующего Идеологическим отделом ЦК КПСС Александра Капто, посвященной октябрьской конференции «Мемориала», жестко осуждались участники встречи, выражавшие критику в адрес властей и выступавшие с инициативами, выходившими за грани дозволенного. «Ряд ораторов, — писал Капто в ЦК КПСС 3 ноября 1988 года, — допускали грубые выпады против недавнего утверждения на сессии Верховного Совета СССР указов о собраниях, демонстрациях и митингах, о правомочиях внутренних войск МВД (Дрюмин, Григорьянц), высказывались против однопартийной системы, которая якобы не может быть гарантией от повторения прошлых ошибок (Куликов из Кемерово), предлагали, чтобы общество „Мемориал“ занималось сбором и расследованием материалов о репрессиях не только в СССР, но и в других социалистических странах (Кривенко — сотрудник Института мировой экономики и международных отношений)» [1321].

Капто вторил председатель КГБ СССР Владимир Крючков в своей записке в ЦК от 16 ноября: «Работу конференции, ее ярко выраженную политическую, а в отдельных случаях антипартийную направленность определили выступления представителей „московской инициативной группы «Мемориал»“, „демократического союза“, „московского народного фронта“ [ sic ], неофициальных журналов „Гласность“, „Экспресс-хроника“, а также ряда других лиц, известных своими антиобщественными выступлениями» [1322]. Особенно неприятно поразила шефа КГБ речь Юрия Скубко, отметившего, что «действующая в нашей стране политическая система, несмотря на перестройку, остается системой действующего сталинизма», и предложившего принять резолюцию с тезисом о том, что «десталинизация не может быть осуществлена до тех пор, пока в стране действует однопартийная система» [1323].

Представление о мерах, предпринимаемых властями для нейтрализации независимых активистов, может дать секретная записка, направленная 11 ноября в ЦК КПСС руководителями нескольких отделов ЦК и Московского городского комитета (МГК) партии. В ней авторы выражают особую обеспокоенность, что в «Мемориал» «входят некоторые экстремистски настроенные лица, в том числе являющиеся членами незарегистрированных организаций типа так называемого „демократического союза“» [1324]. Стремление таких активистов «захватить лидерство в движении» могло, по мнению высокопоставленных партийных чиновников, привести «при негативном развитии событий» «к образованию новой общественно-политической организации, которая будет находиться в конфронтации с партийными и советскими органами» [1325].

Итак, именно независимая гражданская инициатива, неподконтрольная партийному руководству, больше всего страшила представителей партаппарата. В итоге ими предлагался ряд мер, нацеленных на предотвращение развития независимого гражданского движения (как эвфемистически сформулировали авторы письма, «чтобы предотвратить монополию обсуждения и трактовки всего комплекса вопросов, касающихся репрессий») [1326].

Во-первых, явно стремясь перехватить инициативу, партийные боссы выражали намерение объявить о проведении «Всесоюзного конкурса на лучший проект памятника жертвам репрессий, имевших место в годы культа личности» и «раскрывать в средствах массовой информации конкретную работу, проводимую под руководством ЦК КПСС, по восстановлению исторической правды, возвращению доброго имени незаконно репрессированных и увековечению их памяти» [1327].

Во-вторых, предлагалось максимально размыть активистское ядро за счет включения в его состав «своих», управляемых, правильных «активистов», а именно «вовлечь в подготовку и проведение учредительной конференции Всесоюзный Совет ветеранов войны и труда, Комитет советских женщин, профсоюзы, комсомол, другие союзы и организации» [1328].

В-третьих, вносилось предложение об изменении организационной структуры с целью снижения общественного влияния будущей организации (руководителями отделов ЦК рекомендовалось «вести линию на создание не общества, а фонда «Мемориал») [1329].

И наконец, как уже отмечалось ранее, тактика заключалась в оказании выгодного для властей влияния через своих ставленников внутри движения. Так, представителям организаций-учредителей — Ю. Платонову (Союз архитекторов СССР), Ю. Соловьеву (Союз дизайнеров СССР), А. Смирнову (Союз кинематографистов СССР), М. Шатрову (Союз театральных деятелей СССР), А. Ковалеву (Союз художников СССР), В. Коротичу (журнал «Огонек»), А. Удальцову и Ю. Изюмову («Литературная газета») поручалось принять участие в «организационном оформлении общества „Мемориал“» и выработке подходов «к возможному решению этого вопроса» в соответствии с указаниями партии. Коротичу, Платонову и Изюмову дополнительно поручалось «обеспечить координацию деятельности учредителей „Мемориала“ и надлежащую организационную подготовку конференции по созданию фонда в соответствии с этими подходами, включая определение порядка представительного и демократического выдвижения и избрания делегатов» [1330].

В конце ноября 1988 года судьба «Мемориала» обсуждалась уже на самом высоком уровне — на заседании Политбюро ЦК КПСС [1331]. «Этот „Мемориал“ рвется, видите, сильно. Последние его действия свидетельствуют о попытке стать больше чем обществом», — посетовал, открывая обсуждение, Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев. Секретарь ЦК КПСС Вадим Медведев, в свою очередь, обратил внимание присутствующих, что в ходе «довольно шумных собраний», проходивших в течение двух дней (имелась в виду «подготовительная» конференция «Мемориала»), высказывались «в том числе экстремистские» мнения. Медведев выразил сожаление, что «линия, проводимая через учредителей, хотя и играет какую-то стабилизирующую роль (это представительство творческих союзов), но недостаточно активно, и тон по-прежнему задает инициативная группа». Тем не менее, судя по его сообщению, предложения руководителей отделов ЦК и МГК, изложенные в записке от 11 ноября, были взяты на вооружение. «Линия проводится через учредителей, через товарищей, которые там работают на то, чтобы это общество было фондом, связанным с сооружением памятника, — докладывал Медведев. — Кроме того, ведется линия на то, чтобы привлечь к этому начинанию не только те силы, которые вокруг него сгруппировались с самого начала, но и Комитет ветеранов войны и труда, другие общественные организации, жертв, людей, пострадавших от необоснованных репрессий. Таких людей, но занимающих правильные позиции, партийные позиции, абсолютное большинство. Таким образом, вести линию на то, чтобы не превращать эту кампанию в создание нового общества, которое бы обладало всеми правами общественных организаций и могло бы развивать широкую общественную политическую деятельность» [1332].