Евгения Лёзина - ХX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной Европы

Таблица 26. Насколько вы доверяете ФСБ (Федеральной службе безопасности)?

(В процентах от числа опрошенных)

Таблица 27. В какой мере, на ваш взгляд, заслуживают доверия…?

(В процентах от числа опрошенных)

Большинство россиян не следят за конкретными изменениями в конфигурации секретных служб, не разбираются в тонкостях их функций и полномочий, но само расширение полномочий считают вполне легитимным и оправданным. В 2007–2016 годах на 16 процентных пунктов выросло число считавших, что российские спецслужбы «выполняют очень важную роль и их нынешние полномочия вполне отвечают этой роли». К 2015–2016 годам доля таких ответов достигла 58–59% (в Москве в 2016 году — 78%), а доля тех, кто считает, что спецслужбам дана слишком большая и бесконтрольная власть, напротив, сократилась с 35 до 23% ( табл. 28 ).

Таблица 28. Какую, на ваш взгляд, роль играют сегодня спецслужбы?

(В процентах от числа опрошенных)

***

«Методы, которые использует ФСБ, зачастую нарушают конституционные права граждан и включают в себя худшие практики времен КГБ, — приходят к выводам авторы уже упоминавшегося доклада Центра «Досье». — Офицеры спецслужбы и зависимые от них сотрудники других государственных ведомств ущемляют свободу слова, фальсифицируют уголовные дела, занимаются рейдерством, прибегают к пыткам и, кроме того, участвуют в убийствах лиц, неугодных Кремлю, на территории России и за рубежом; ФСБ выполняет функции репрессивного аппарата, который работает как против оппозиционно настроенных граждан, так и против встроенных во властную вертикаль бизнесменов, чиновников или силовиков, по тем или иным причинам неугодных Кремлю, а также отдельным высокопоставленным лицам или „кланам“» [1281]. Доклад описывает «перерождение ФСБ из государственной организации, которая должна обеспечивать безопасность общества, в полукриминальную структуру, присвоившую себе функции „второго правительства“ и вторгающуюся буквально во все сферы общественной и государственной жизни» [1282].

В российском случае мы имеем дело с несостоявшейся демократизацией, но состоявшейся реинкарнацией структур политической полиции после краха советского режима. Как представляется, эти два процесса тесно взаимосвязаны: демократическая трансформация в России не состоялась в значительной степени потому, что структуры государственной безопасности, костяк советского тоталитарного режима и наиболее репрессивный институт советского коммунизма, не были демонтированы в постсоветский период, а сотрудники этих структур, причастные к массовым репрессиям и нарушениям прав человека, не понесли никакой ответственности за свои действия при прежнем режиме.

Хотя в период перестройки советский Комитет госбезопасности оказался в поле общественного внимания и был вынужден адаптироваться к новым условиям, частично меняя методы работы и наращивая пропагандистские усилия, с действительно серьезным общественным давлением аппарат госбезопасности в России, по существу, никогда не сталкивался. Хотя в разгар противостояния членов ГКЧП и президента РСФСР Бориса Ельцина в августе 1991 года был стихийно демонтирован памятник основателю ВЧК Феликсу Дзержинскому, ни во время, ни после путча никто, по существу, не требовал демонтировать сами структуры политической полиции и лишить их сотрудников права занимать позиции власти и влияния в публичных институтах нового государства. В результате функциональная, кадровая и символическая преемственность российских спецслужб с прошлым так и не была разорвана.

Основное укрепление силовых структур в России произошло с приходом к власти в мае 2000 года бывшего офицера КГБ и директора ФСБ Владимира Путина, но логика развития и восприятие действительности нереформированных спецслужб в России в принципе не менялись на протяжении всего постсоветского периода. В качестве примера стоит привести цитату из доклада ФСК 1995 года, отразившего взгляд аналитиков Службы на работу в России ряда иностранных фондов, в том числе Института «Открытое общество» — Фонда Сороса.

«Функционирование американских научных центров направляется американскими спецслужбами и Пентагоном, — писали авторы доклада, частично опубликованного в «Независимой газете» в январе 1995 года, —в область разведывательно-подрывной деятельности». Истинной целью деятельности таких центров «является содействие реализации внешнеполитического курса США, направленное на сдерживание России как государства, потенциально способного составить конкуренцию „единственной сверхдержаве“» [1283].

Так что принятые уже в 2010‐е годы репрессивные законы об «иностранных агентах», «нежелательных организациях» и «государственной измене» не только воспроизводили советскую законодательную практику, но и реализовывали представления о мире, существовавшие у постсоветских спецслужб [1284].

В январе 2014 года одна из старейших российских общественных организаций — Международное общество «Мемориал» — отмечала четверть века с момента своего основания. Эта годовщина прошла на фоне беспрецедентного давления на «Мемориал» со стороны российских властей. В мае того же года Замоскворецкий суд Москвы признал законным требование столичной прокуратуры о регистрации одного из подразделений организации — Правозащитного центра «Мемориал» — в качестве «иностранного агента». Данное решение суда было вынесено на основании вступившего в силу 20 ноября 2012 года закона, предписывающего некоммерческим организациям, занимающимся политической деятельностью и получающим финансирование из‐за рубежа, регистрироваться и использовать в своем наименовании термин «иностранный агент» — понятие, эксплуатирующее сложившиеся в советское время стереотипы о «врагах народа» как агентах иностранных разведок [1286]. Спустя еще полтора года в реестр «иностранных агентов» был внесен уже Международный «Мемориал», представляющий одновременно и историко-просветительский центр в Москве, и зонтичную организацию для десятков отделений общества в России и за рубежом [1287].

В день принятия закона об иностранных агентах на офисе Международного «Мемориала» в Москве появилась надпись и были расклеены стикеры с текстом: «Иностранный агент ♥ USA». А еще неделю спустя неизвестные разместили на крыше здания плакат со словами: «Здесь сидит иностранный агент» [1288]. Хотя эти агрессивные действия были, по-видимому, инспирированы властями, большого протеста и негодования нападки на «Мемориал», как и на другие некоммерческие организации, в российском обществе не вызвали.