Джейкоб Аппель - Кого спасают первым? Медицинские и этические дилеммы: как решить их по совести и по закону

Кто приводит более весомые аргументы по поводу размера компенсации?

Правовая система уже давно сталкивается с делами отдельных лиц, которые получают выгоду от взаимодействия с другими людьми, но все равно подают в суд, утверждая, что выгода не настолько велика, как им обещали . (Пациенты-экстремисты, как называют их в России, – прим. науч. ред. ) Такие дела особенно часто имеют отношение к медицинской халатности. Один из самых известных подобных случаев, «Хокинс против Макги» (1929), который лег в основу фильма 1973 года «Бумажная погоня», касался хирурга, обещавшего пациенту-инвалиду «идеальную руку», но в итоге сделавшего просто функционирующую. В подобных случаях возникает вопрос: должен ли истец получить так называемую компенсацию упущенной выгоды или только компенсацию фактического ущерба? Ситуация особенно усложняется в случаях «неправомерного рождения» [29] Юридическое основание для иска в некоторых странах общего права, в которых родители больного от рождения ребенка утверждают, что врач должным образом не предупредил их о возможных рисках планирования или рождения ребенка с серьезными генетическими или врожденными аномалиями. Ребенок – это не только продолжение рода, но и финансовые расходы, начиная с его зачатия и до неопределенного будущего. или «неправомерной жизни» [30] Иск, который нетрудоспособный ребенок (через законного опекуна ребенка) предъявляет врачу, не предотвратившему рождение этого ребенка. .

КОММЕНТАРИЙ ЮРИСТА РФ

Что касается «неправомерного рождения», конкретно такого понятия у нас в стране нет. Конечно, есть практика, когда родитель подает в суд на медицинскую организацию, где велась беременность, в результате которой родился ребенок с генетическими отклонениями и аномалиями. Бывает, присуждают моральный вред в частичном объеме (Решение № 2-166/2018 от 12.10.2018 Новосибирская область) или совсем отказывают (Решение № 2-1250/2017 от 26.09.2017 г. Комсомольск-на-Амуре), но не более.

Первый термин относится к искам, поданным родителями от лица нежеланных детей, а второй – к искам от самих детей. Эти иски часто имеют отношение к детям с тяжелой инвалидностью, чьи врачи не смогли провести адекватный преимплантационный скрининг или диагностировать патологии до появления этих детей на свет. Подобные дела поднимают сложные философские вопросы, например о том, что предпочтительнее: жить с тяжелой инвалидностью или не жить вообще?

Дела о неправомерной жизни появились в начале 1980 годов. (И, к счастью, отсутствуют в России, – прим. науч. ред. ) В первом Ренн и Джеймс Турпин из Калифорнии подали в суд на врачей, которые не смогли диагностировать генетический дефект у их старшей дочери, пока не родилась младшая. Как утверждали в суде супруги, если бы они знали, что являются носителями рецессивных генов, отвечающих за глухоту, то не рискнули бы рожать вторую дочь, которая оказалась глухой, как и первая (можно считать, что это дело по неправомерному рождению, поскольку пара подала в суд от лица своего ребенка). В 1984 году родители Питера Проканика из Нью-Джерси выиграли похожее дело. Врачи не диагностировали у матери Питера краснуху, из-за чего ребенок родился с синдромом врожденной краснухи.

В ответ на эти судебные процессы, воспринятые некоторыми критиками как попытки легитимизации абортов, множество штатов запретило подавать такие иски. И Россия с ними солидарна. Суд Юты даже по-своему интерпретировал законы штата, чтобы защитить врачей, которые намеренно умалчивали о диагнозе плода, чтобы не допустить элективного аборта. Профессор права Венди Гензель назвала такие иски поводом для раздоров в сообществе инвалидов и «угрозой всем лицам с ограниченными возможностями».

То, как человек воспринимает ущерб в описанном сценарии, частично зависит от его восприятия целей, которые ставит перед собой система страхования ответственности врачей. Если рассматривать ущерб как попытку снова сделать пострадавших «полноценными», то случай Барбары и Оливера кажется недостаточно убедительным для выплаты им крупной компенсации. Судьи, как правило, не выносят решения о выплате крупных сумм родителям здоровых детей, какими бы возмутительными ни были обстоятельства их появления на свет. Если считать, что главная задача страхования ответственности медицинских работников – это наказание нерадивых врачей с целью не допустить оказания некачественной медицинской помощи, то можно привести гораздо более веские аргументы в пользу выплаты компенсации доктором Крейном (и его страховой компанией). Если страховые взносы доктора Крейна резко возрастут, то в будущем он, вероятно, будет внимательнее во время проведения тубэктомии.

Доктор Ноу, уважаемый профессор философии одного из престижных университетов, был лидером секты ярых атеистов, и все они слыли скептиками и эгоцентристами. Доктор хотел создать свою точную копию с той же ДНК, хотя технология клонирования еще не была доступна. Тем не менее Ноу позаботился о том, чтобы сохранить образец своей ДНК на случай, если технология когда-нибудь будет разработана. Он также нашел несколько молодых женщин, которых собирался убедить выносить клонов.

В конце концов доктор Ноу умер, но его последователи по-прежнему глубоко преданны убеждениям. Если ученые разработают технологию клонирования людей, и одна из тех женщин согласится выносить плод, будет ли этично выполнить желание доктора Ноу и его последователей?

Хотя Олдос Хаксли познакомил читателей с клонированием человека в романе «О дивный новый мир» (1932), где «процесс Бокановского» позволял производить множество одинаковых гуманоидов, реальная перспектива клонирования человека возникла только в 1960 годах. Вслед за британским биологом Джоном Гёрдоном, который экспериментировал с переносом ядер из клеток лягушки в энуклеированные яйцеклетки [31] Яйцеклетка, из которой было удалено ядро. , нобелевский лауреат Джеймс Уотсон написал статью «Движение к клонированию человека» (1971) для «The Atlantic Monthly». Эта статья привлекла общественное внимание к вопросу. Прошло еще двадцать пять лет, прежде чем случай с овечкой Долли доказал, что клонирование млекопитающих достижимо на практике.

Вопрос о том, возможно ли репродуктивное клонирование человека, остается спорным, но пока не было задокументировано ни одной успешной попытки. Кипрско-американский биолог Панайотис Завос дважды заявлял (в 2004 и 2009 годах), что клонировал и имплантировал человеческие эмбрионы, но не предоставил доказательств. Заявления южнокорейского ветеринара Хвана У Сока о клонировании эмбриональных стволовых клеток были признаны несоответствующими действительности в 2005 году. Около сорока шести стран, включая Великобританию, Францию и Германию, запретили репродуктивное клонирование.