Дмитрий Орешкин - Джугафилия и советский статистический эпос

Помолодевшая и разбогатевшая вертикальная корпорация не только уловила тенденцию, но и успешно ее конструировала, взяв ТВ под контроль и манипулируя массовым сознанием. На этом пути она встретила охотную готовность большинства, которому после удовлетворения первичных потребностей остро захотелось удовлетворить и вторичные. Послушать акынов с их старыми песнями о главном.

Вряд ли иное было возможно. Нет ни одной постсоветской республики, где после более или менее успешного модернизационного перехода не состоялся более или менее выраженный ценностный откат. Даже в ГДР, на невероятно льготных условиях кооптированной в Западную Германию и получившей оттуда более 2 трлн евро (!!) инвестиций, население испытывает смутную тоску по светлому прошлому. Она проявляется в гротескной, но искренней и неожиданно массовой кампании в защиту «светофорного человечка». (Характерная для ГДР фигурка пешехода на зеленом фонаре; она внезапно разрослась до символа счастливого прежнего быта, который новые капиталистические власти вознамерились уничтожить. Не позволим!!) Или в ностальгии домохозяек по «кофейному напитку» былых времен, который тогда воспринимался примерно как в СССР желудевый «кофе» (то есть откровенная бурда), а сейчас — как знак особого пути и независимости от западного гнета [268] См.: Абэ Т. Остальгия: Опыт восточных немцев после объединения Германии. М.: Мысль, 2017. .

Отвечая на вопросы социологов, восточные немцы (не все, конечно, но многие) говорят, что раньше в их жизни был Смысл. Какой именно, они объяснить затрудняются (не защита же от бряцающего оружием бундесвера). Но был! А теперь нет… В связи с чем молодежь отбилась о рук, люди утратили стыд, а замечательную социалистическую промышленность воротилы из Кельна и Мюнхена прибрали к рукам и распродали.

В некотором смысле это правда: именно на территории бывшей ГДР фиксируются самые высокие в Германии показатели девиантного поведения (преступность, пьянство, наркомания, латентная агрессия, склонность к коррупции) параллельно с максимальной электоральной поддержкой полуфашистских ксенофобских движений. Притом что на самом деле иммигранты в четко выраженном большинстве тянутся как раз в более продвинутые и богатые западные федеральные земли, что совершенно естественно, потому что там больше денег и рабочих мест. А негодует в основном бывший социалистический восток! Город Хемниц, ставший столицей этнических беспорядков 2018 г., еще недавно назывался Карл-Маркс-Штадт.

Остается выбрать объяснение. Или все это происходит вследствие утраты прежнего душеспасительного Смысла. Или, наоборот, эпоха социалистического Смысла оставила после себя дезориентированное, разболтанное, хуже образованное и потому менее конкурентоспособное население, с трудом адаптирующееся к требованиям современности. И потому избыточно агрессивное, страдающее посттравматическим синдромом и стремящееся сорвать зло на приезжих.

Если мыслить категориями ландшафта, то вопрос даже не стоит: качество городской и дорожной сети, наряду с экологическими параметрами (почва, вода, воздух), на востоке Германии очевидно хуже. После ухода советских войск пришлось проводить обширные и дорогостоящие мероприятия по рекультивации: грунты пропитаны горюче-смазочными материалами, которые военное руководство не обинуясь сливало, как тогда выражались, «на рельеф». Военные городки как достижение ландшафтной архитектуры тоже оставляли желать много лучшего.

С природой как раз все ясно, она врать не умеет. Но сфера социальных отношений, включая подбор правдоподобных объяснений, зависит от ментальных фантомов гораздо сильнее. И это маленькая ГДР, где коммунисты были у власти менее 40 лет, где есть наглядная история успеха западного соседа (через Берлинскую стену лезли только туда и никогда оттуда), где были мощные объединительные восторги, языковая общность и, наконец, те самые два с лишним триллиона евро. И все равно!! Что же говорить про огромную Россию и пенять, что она-де не оценила прелестей свободы и разменяла их на сказку из телевизора.

Иное просто невозможно. Социокультурное явление Путина закономерно и неизбежно. Вопрос — как теперь из него выбраться, желательно без войны и мордобоя. Могло быть значительно хуже, если бы запрос на реставрацию взялись удовлетворять Зюганов с Макашовым или Лужков с Примаковым. Никаких иных ценностей, кроме советских (или бинарно-антисоветских), в нашей коммуникативной памяти нет: уничтожили за три поколения. А новых нажить не успели.

Возможно, появление таких литературных феноменов, как А. Г. Дугин, А.П. Паршев или Суворов™ и пр., совпало с идейным переломом начала нулевых годов случайно. А возможно, нет, и над этим потрудилась группа квалифицированных операторов, которые хорошо понимали, как устроены наши очевидности, и понемногу продвигали идеологию реванша. В любом случае факт состоит в том, что антисоветский рыночный рост конца 90-х и начала нулевых сопровождался бурным ренессансом советской военно-патриотической риторики.

Первым делом возрожденная вертикаль при благосклонном согласии населения присвоила себе заслуги по выводу страны из кризиса. Это мы пришли и порядок навели! После чего она за несколько лет подмяла под себя самые богатые и простые в управлении (то есть сырьевые) секторы хозяйства; придушила конкуренцию, приостановила рост и развернула страну на комфортные для себя рельсы победного застоя. Было бы странно, если бы люди, воспитанные в системе советских спецслужб, упустили такую возможность. Было бы странно, если бы на этом пути они не повторили все сталинские шаги, хоть и в смягченной гибридной форме. Было бы странно, если бы эта эпопея не завершилась очередным тупиком; как заметил еще Эйнштейн, только дураки, делая то же самое, надеются получить другой результат.

Общественное мнение еще не готово осознать достигнутые результаты. К тому же осознавать их оно будет в прежней одномерной логике «опять кто-то предал и слил». Вождь-то оказался ненастоящий! Хотим другого!

Постсоветские люди негодуют на повышение пенсионного возраста. И обвиняют в этом, естественно, окопавшуюся в правительстве «пятую колонну» и мировой империализм. Не вертикаль же, которая защищает их от происков Запада. В их распоряжении нет оптического и терминологического аппарата для наблюдения и описания того, что происходит. Восторгаясь присоединением Крыма, они искренне думали, что это знак возрождения былого величия. И, следовательно (в их сказочной картине мира), общенародного процветания и счастья. Примерно так изображали для них действительность плакаты культурно-воспитательного отдела: «Что теперь? Да хоть камни с неба: мы на Родине!»