Дмитрий Орешкин - Джугафилия и советский статистический эпос

Будь Краваль посмелее и посообразительнее, он бы понял специфическое отношение Сталина к статистике. Раз число, озвученное с трибуны XVII съезда, можно потом (в печатном варианте доклада) снизить на миллион, почему нельзя аккуратно подправить и данные переписи, которые вообще еще никто не видел?! Его же не правда интересует, а победы. Статистика для вождя есть орудие классовой борьбы. А классовая борьба есть орудие укрепление диктатуры. Так что врать о великих достижениях — святая обязанность каждого верного большевика. Духовная скрепа, если пользоваться современным термином. Краваль же со своей дурацкой добросовестностью только под ногами путается. Нет чтобы взять на себя ответственность и улучшить перепись с самого начала, не создавая вождю лишних проблем. Тогда начальника ЦУНХУ в худшем случае расстреляли бы за очковтирательство — и концы в воду. А теперь пыль глотать замучаешься, как удачно выразился один выдающийся наследник этой системы ценностей.

Но Краваль не смеет понять и поверить, чего на самом деле от него ждут наверху. Он бы, может, и готов, но свои же подчиненные донесут! Тот же верноподданный партиец Курман. А сам, брат, виноват: запустил кадровую работу, допустил расхлябанность и падение дисциплины. Все должны ходить строем и по ниточке; если начальник дал команду врать — врать хором, без тени сомнений, с глазом навыкате… Вместо этого неудачливый начальник ЦУНХУ с отчаянием обреченного сообщает вождю всю правду, как есть. В письменном виде.

Особенно болезненный провал населения, судя по его отчету, зафиксирован на Украине и в Казахстане. Что касается РСФСР в целом, то наблюдается даже рост на 11,7 % в сравнении с данными 1926 г. (Выходит, за две великие сталинские пятилетки на круг прирост чуть более одного процента в год. Средняя физическая прибавка примерно как в пореформенной России Александра II. Вдвое хуже, чем у его внука, Николая Кровавого. Втрое хуже, чем при НЭПе… Явная идеологическая диверсия!!) Кроме этого, даже в РСФСР, не говоря про Украину и Казахстан, по 11 регионам перепись установила не торможение роста, а прямое уменьшение численности населения. В том числе в главных житницах России: АзовоЧерноморский край, Северо-Кавказский край, Куйбышевская, Воронежская области. В черноземной Курской области вообще беда, падение на 14,3 %. В АССР Немцев Поволжья — на 14,4 %. В Саратовской области — на целых 23 %.

Тут уместно еще раз вспомнить воспетый советской пропагандой голод в царской России 1891–1892 гг. В демографической летописи, составленной Е.З. Волковым, соответствующее пятилетие выглядит так:

Источник : Волков Е.З. Динамика народонаселения СССР за восемьдесят лет. М.-Л.: Госиздат, 1930.

Во-первых (благодаря наличию старых запасов, общинной солидарности, консервативности демографического поведения русской деревни, помощи от государства и волонтеров), тогдашние трехлетние неурожаи демографически отразились только в одном 1891 г. (напомним, данные представлены на 1 января каждого года). Во-вторых, провал проявился лишь в двукратном снижении коэффициента прироста: рост продолжался, просто вдвое медленней; через год он вернется к статистической норме тех лет, через два ее превысит. В-третьих, средняя годовая прибавка за пятилетие в итоге составила более 1,5 млн человек. У Сталина же после 1928 г. средний прирост сполз заведомо ниже 1,2 млн в год и застрял на этом уровне на две пятилетки! При значительно большей расчетной базе и двух годах благополучной нэповской инерции, включенных в интервал.

Если округленно взять 150,5 млн населения на начало первой пятилетки (данные на январь 1928 г.) и 162 млн на конец второй, то процентный коэффициент прироста (в понимании Волкова) за это великое десятилетие оказывается около 0,75. Хуже, чем в одном-единственном самом тяжелом году дореволюционного голода. Можно проявить сострадание к ЦУНХУ и поверить в вымученную им оценку населения на 1937 г. в 164 млн. Тогда среднегодовой коэффициент составит 0,9 — все равно вдвое хуже эпохи Николая II.

Наконец, надо все-таки учитывать, что между 1891 и 1937 гг. прошло без малого полвека, и за это время человечество худо-бедно продвинулось в смысле медицины, родовспоможения и борьбы с инфекциями. Именно инфекции были основной причиной сверхсмертности в 1891 г. В 1929–1934 гг. эпидемий, слава Богу, не было. Зато была коллективизация.

Здесь не обойтись без неиссякаемого сосуда джугафилической мысли в лице А.П. Паршева. По-ленински стращая граждан ужасами конкурентной экономики, он как нечто самоочевидное сообщает, что в случае открытия экономических границ «деревня будущего сможет прокормить населения не более, чем в 1914 г. — до 90 млн человек, из них всего 15 млн горожан. Напомню, что тогда ежегодная смертность от голода и болезней, связанных с недоеданием, исчислялась десятками и сотнями тысяч» [118] Паршев А.П. Почему Россия не Америка: Книга для тех, кто остается здесь. М.: Крымский мост — 9Д, 2001. С. 207. .

Простите, но в 1914 г. в Российской империи проживало почти вдвое больше! Минимум 165,7 млн человек без учета Финляндии [119] См.: Россия: 1913 год: Статистико-документальный справочник / Институт российской истории РАН. СПб.: Блиц, 1995. С. 17. . Или, как мы между делом проверили с помощью антиалкогольного задачника, около 167 млн. При этом в городах 26,8 млн [120] См.: Статистический ежегодник России. Отд. 1., 1914 г. Пб., 1915. . И всех тогдашняя деревня с грехом пополам кормила. Уж получше, чем при большевиках. Еще и на экспорт оставалось.

Чисто по-человечески хотелось бы понять — откуда он взял свои 90 млн для 1914 г.? Это уровень до 1890 г., на одно поколение раньше, в середине царствования Александра III. Да и то не для всей Российской империи, а лишь для территории, условно обрезанной под контур довоенного СССР. Господи, что же советская власть сделала с отечественными мозгами… Отсюда же, как у П. Краснова, и байка про ежегодную смертность от голода в сотни тысяч.

На самом деле такого элементарно не было . Систематическое недоедание и бедность — да. Эпидемии — да. Смертность (особенно детская) и вправду была очень высока, а во время эпидемий подскакивала до уровня катастрофы. Но не ежегодно , а в одном исключительно несчастном 1891 г. В котором тем не менее общий прирост населения все равно продолжался, а не обращался в ноль или в минус, как у Сталина в 1931–1934 гг. В целом пореформенная капиталистическая Россия по ключевым демографическим показателям держалась в рамке европейских трендов, а по натуральному приросту их уверенно опережала. Но после 1917 г. страна пережила три немыслимых провала — один ленинский и два сталинских. О которых советский человек не знает и знать не хочет.