Александр Севастьянов - Апология дворянства

«Россия действительно была готова к революции больше других стран, но готовность эту определяли в первую очередь не социально-экономические условия, а социокультурные факторы и состояние русской ментальности… Возможность революции в решающей степени определялась происходившим внутри „черного ящика“ русской ментальности, где обрабатывались сигналы внешнего мира и формировались реакции на них. А работа ментальности (насколько вообще можно разобраться в этой сверхсложной теме) шла по имманентным (и этнически дифференцированным) закономерностям психики» 65 65 Соловей В. Д. Кровь и почва… – С. 136. .

Списывать на действие загадочного «черного ящика русской ментальности» глобального значения социально-политический катаклизм – Октябрьскую революцию, на мой взгляд, есть капитуляция историка перед действительностью, не устраивающей его по каким-то причинам в обнаженном виде и требующей драпировки и вуалирования. Трудно вновь не усмотреть тут традицию западной русологии, испокон веку много чего списавшую на «загадочную русскую душу». Не могу сказать, чего в этом больше: мистики или мистификации…

Вновь хотелось бы тут напомнить, что классовая борьба есть, все же, мощнейший исторический фактор, притом явно «социальный», а не какой-либо еще. Отрицать ее роль – на мой взгляд, излишне смело. Отказываться ее рассматривать, анализировать в текстах, посвященных революции, – мягко говоря, странно. И уж совсем несерьезной кажется мне попытка представить социальную революцию в качестве национальной, поскольку эти два вектора несовместимы по определению, онтологически. Никакая революция в принципе не может быть одновременно социальной и национальной, не будучи направлена против инородцев-колонизаторов. Каковых в России не наблюдалось, если не пытаться притянуть к делу варягов Рюрика (да и те, стараниями поколений русских историков, оказались в итоге балтийскими славянами) или татар Батыя.

То есть, Октябрьская революция была безусловно национальной – но лишь со стороны нерусских народов (еврейского в центре и разнообразных по составу инородцев на окраинах), стремившихся лишить господства русскую господствующую нацию. Что вполне понятно и объяснимо. Вот с их стороны это была действительно национальная революция: антирусская. И эта цель была ими более чем успешно достигнута.

Со стороны же русских Октябрьская революция была чисто социальной, направленной против тех классов и сословий (а вовсе не этносов), в ком эксплуатируемые видели эксплуататоров и угнетателей – от офицеров до помещиков, а главное капиталистов всех мастей: предпринимателей, купцов, кулаков и даже земледельцев-индивидуалистов 66 66 Красноречивый факт: немедленно после Февраля крестьяне начали не только захват последних помещичьих земель и разорение усадеб, но и – что самое главное! – дележку частновладельческих земель зажиточных, «обуржуазившихся» крестьян. К концу 1917 года большинство земель, ранее закрепленных в собственность, было переделено между крестьянами по уравнительному принципу. . Да и интеллигенции русской («прослойке» между классами эксплуатируемых и эксплуататоров, как утверждал Ленин) досталось крепко. Стремление видеть тут какую-то национально-освободительную борьбу, битву двух русских «этноклассов», при том, что самая успешная часть предпринимателей принадлежала к русскому старообрядчеству, а про сельскую буржуазию и говорить нечего (плоть от плоти русского народа!) – означает лишь одно: дефективность оптики историка. Это в лучшем случае, если не ставить под сомнение добросовестность ученого.

Кстати, жизнь показала, что ничего врожденно этнического (архетипического, как сказал бы Соловей) культурная дистанция российских верхов и низов в себе не содержала. При советской власти вузы стали массово выпускать рабоче-крестьянскую интеллигенцию, которую готовили в т.ч. по вполне «дворянским» программам, включая знание языков и основ европейской культуры. Не находя в том ничего «этнически чуждого и враждебного». Что не позволяет принять тезис об «этнически дифференцированных» закономерностях психики верхних и нижних классов дореволюционной России. В душе весьма многих русских рабочих и крестьян, как выяснилось экспериментально, не содержалось ничего «имманентного», что не позволяло бы им адаптировать культуру «бывших». Ниже эта тема выговорена подробнее.

«Русская» революция?

Опровергая тезис о якобы «русской» революции, случившейся в Октябре 1917 года, я хотел бы прибегнуть для начала к тому аргументу, пользование которым составляет сильную сторону работ Соловья: биологическому, сиречь демографическому. Поскольку этнодемографический фактор – важнейший, едва ли не все объясняющий в истории человечества, ключевой для этнополитического метода. Динамика роста российского еврейства и порожденные ею последствия указывают на это очень ясно.

Считается, что демографический рост русских ставил их по этому показателю на второе место в мире после китайцев и на первое в Европе (за русскими шли немцы). Вот и Соловей упирает на данное обстоятельство. Но на самом деле это первенство мнимое: рост еврейского населения России дал бы фору всем прочим народам, включая и китайцев, просто на этот факт еще никто не обращал должного внимания. Пора об этом сказать.

Вообще, снятие табу с еврейской темы является важнейшим плюсом постсоветской научной жизни. Как отметила историк Т. Ю. Красовицкая: «сегодня общество крайне заинтересовано в анализе национальных проблем, особенно русско-еврейских отношений, как говорится, по гамбургскому счету» 67 67 https://cyberleninka.ru/article/n/chitaya-budnitskogo-retsenziya-na-knigu-budnitskiy-o-v-rossiyskie-evrei-mezhdu-krasnymi-i-belymi-1917-1920 . С этим нельзя не согласиться.

Число «угнетаемых российским самодержавием» евреев росло непрерывно и чрезвычайно быстро. В эпоху первых разделов Речи Посполитой (1772—1795) их насчитывалось только в Литве, Волыни и Подолье около миллиона человек, еще не менее 200 тысяч жило в т. н. Царстве Польском, в общей сложности – примерно 1,3 млн. Но уже в 1850 г. на долю российских евреев приходилось 50% всего мирового еврейства 68 68 Клиер Дж. Д. Россия собирает своих евреев. – С. 97—99; Россия // Краткая еврейская энциклопедия. – Иерусалим, 1994. – Т. 7, стлб. 382. , и это не считая караимов, раббанитов, грузинских, бухарских, молдавских и горских евреев. В 1897 г. в Империи было уже 5.060.000 евреев. А в 1917 г. – и вовсе 7.250.000 69 69 Народы России. Энциклопедия. – М., 1994. – С. 25. .

Итого всего за 140 лет (1775—1917 гг.), если русские выросли числом примерно втрое, то у евреев – почти семикратный рост, даже несмотря на усиленную эмиграцию!! Еврейская община России была во всех отношениях главной в мире, определяла судьбы мирового еврейства.