Александр Севастьянов - Апология дворянства

Этим интересом, этим стремлением, этой жаждой, кстати, были вызваны к жизни и басни Крылова, и «Словарь живого великорусского языка» Владимира Даля, работу над которым он начал еще в 1819 г., а первое издание начало выходить в 1861. Но словарю Даля предшествовало создание шеститомного академического словаря русского языка (1789—1794) и учебника русской грамматики (1802), а еще раньше, в 1757 году, вышла из печати «Русская грамматика» Михаила Ломоносова. Ради совершенного познания родной речи сам Пушкин, по его признанию, ходил «учиться языку» к московским просвирням (своеобразное ремесленное сословие изготовителей церковных просфор). Рассказывая своим читателям-дворянам о том, что «здесь русский дух, здесь Русью пахнет», он удовлетворял их массовому запросу на сугубую русскость, их стремлению быть русскими вполне 99 99 Современник Пушкина писатель-романтик Александр Марлинский недаром высмеивал произведения, в которых «есть и Русский квас, и Русский хмель… есть и лубочные картинки нашего быта, раскрашенные матушкой-грязью; есть все в них кроме Русского духа, все кроме Русского народа». Для романтизма вообще характерно обращение к национальным корням, и русский романтизм не исключение. . Той же задаче служило и создание Карамзиным на русском языке «Истории Государства Российского» (первое издание 1816 г.). И т.д., и т. п.

Соловей явно преувеличил, причем настолько хватил через край, что извратил всю картину в угоду оригинальной концепции «нового прочтения». Это преувеличение счел нужным подхватить и даже еще усугубить Сергей Сергеев. Он, в частности, пишет:

«О культурной отгороженности дворянства от „народа“, как об опасном для национального бытия расколе, нуждающемся в срочном преодолении, много писалось с начала XIX века, но в XVIII столетии в этом не видели трагедии. „Юности честное зерцало“, напротив, поучало, что „младые шляхетские отроки должны всегда между собой говорить иностранными языками, дабы можно было их от других незнающих болванов распознать, дабы можно было им говорить так, чтобы слуги их не понимали“. „Шляхетские отроки“ это наставление подхватили с таким энтузиазмом, что даже накануне войны 1812 года „высшее общество… говорило по-русски более самоучкою и знало его понаслышке“ (Н. Ф. Дубровин), за исключением наиболее экспрессивной части „великого и могучего“, которая использовалась для общения с подлым народом . А. М. Тургенев, по его словам, „знал толпу князей Трубецких, Долгоруких, Голицыных, Оболенских, Несвицких, Щербатовых, Хованских, Волконских, Мещерских, – да всех не упомнишь и не сочтешь, – которые не могли написать на русском языке двух строчек, но все умели красноречиво говорить по-русски“ непечатные слова» 100 100 Сергей Сергеев. Дворянство как идеолог и могильщик русского нациостроительства. – Вопросы национализма, №1, 2010. .

«Толпа князей» – это, конечно, сильно сказано. Но в целом разговорчики о том, что-де русское дворянство не знало русского языка, а все сплошь говорило по-иностранному – это один из расхожих мифов, а по-русски сказать, обычное вранье.

Стремление знать языки, встать на один уровень с образованной Европой было очень велико у русских людей после Петра. Но разве только у дворян? Языки, не только древние, изучались детьми священников в семинариях, а в Московской духовной академии в обязательном порядке – аж четыре основных европейских! Что же до Переводческой семинарии (открыта в 1779), так там обучались почти исключительно разночинцы, как и в Харьковском коллегиуме, как и в Академии наук (СПб), где было главное «гнездо» русских переводчиков.

Автору этих строк принадлежит статья «Формирование русской интеллигенции в XVIII веке», с которой Сергеев, как видно, не знаком. Из нее можно узнать, в том числе, что к концу XVIII века общее количество дворян, получивших среднее и высшее образование, в том числе в пансионах и за границей, исчислялось цифрой не более 15 тысяч. Всего! Это довольно тонкая пленочка на дворянском сословии в целом, примерно 10—12%. Проблема была настолько остра, что одним из первых своих указов Александр I распорядился неграмотных дворян брать только рядовыми в гвардию и армию, а в офицеры не ставить 101 101 Как за сто лет до того царь запрещал жениться дворянским недорослям, не знающим грамоты. . Известный конфликт дворянской интеллигенции с собственным сословием во многом обсусловлен данной статистикой.

Не- и малограмотные дворяне, коих было подавляющее большинство, конечно же, изъяснялись народным русским языком, вовсе не только непечатным, само собой разумеется. Кстати, как совершенно Пушкин владел простым русским матом! В том числе в стихах, да и в письмах, которые во множестве писал своим друзьям. Но и стихи, и письма притом были писаны по-русски, хотя французским поэт также владел в совершенстве.

По-русски изъяснялись и высокообразованные дворяне в своем большинстве. Замечу, что производство основной массы дворянской интеллигенции шло посредством государственных вузов – кадетских корпусов: Сухопутного, Морского, Артиллерийского и инженерного, Пажеского корпуса, Института благородных девиц. Языки там изучались, но основное преподавание шло на русском. То же и в частных и государственных пансионах. Вспомните лучший из них – Царскосельский лицей: там даже уроки русского стихосложения были! Как и в Московском университетском благородном пансионе. Многие провинциальные дворяне не гнушались получать начатки знаний в четырехклассных Главных народных училищах, как, например, известный поэт-гвардеец С. Марин. И т. д.

Знание иностранных языков, которым блистало высокообразованное дворянство (относительно немногочисленное, напомню), однако, вовсе не вело к забвению русского, как можно бы понять из текста Сергеева. Достаточно сказать, что к концу XVIII века основной корпус русских литераторов состоял именно из дворян 102 102 Севастьянов А. Н. Сословное разделение русского общества XVIII века и литературно-общественный процесс (1762—1800). – Вестник МГУ. Сер. 8. История. №2, 1984. . И это не десяток-другой всем известных писателей, а около 700 человек – 65,7% всего количества пишущей братии. Собственно, они-то и создали русскую литературу как феномен, унаследованный XIX веком; корни Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Толстого – здесь. Мне смешно, когда я слышу очередной миф о Пушкине как о создателе, якобы, современного русского языка. Русский язык создавали именно эти сотни русских дворянских авторов, которые писали для свого круга и на творчестве которых выросли сверстники Пушкина, он сам и новые сотни дворянских же авторов его времени. Мы прочно забыли их, но они были, эти сотни 103 103 Пользуясь случаем, смею рекомендовать читателям трехтомный «Словарь русских писателей XVIII века» (выпущен Институтом русской литературы), в подготовке которого посильное участие принял и автор этих строк. , и их-то рабочие кабинеты и стали подлинной лабораторией русской литературы. Но создавать русский язык, не зная его, они бы никак не могли.