Татьяна Югай - Адская машина принуждения к свободе

Возможно, «Дорога к рабству» была самым понятным произведением Хайека потому, что написана в жанре политического памфлета в полемике с «социалистами всех партий», которым он и посвятил книгу. Джеральд О'Дрисколл пишет, что «книга была написана, чтобы объяснить грамотному, но непрофессиональному читателю, что дорога к политическому аду проложена с наилучшими намерениями. Как он ясно дал понять, конфликт классического либерализма с централизованным планированием был не из-за разделяемой ими цели повышения благосостояния как можно большего числа людей, а из-за пути достижения этой цели» [183].

В «Дороге к рабству» Хайек рассматривает два понятия свободы – либеральное и социалистическое (марксистское). «Для великих апостолов политической свободы слово это означало свободу от принуждения, от человеческого произвола, избавление от пут, не оставлявших человеку иного выбора, как подчиняться приказаниям власть имущих. Обещанная же новая свобода была свободой от необходимости, избавлением от пут внешних обстоятельств, которые неизбежно ограничивают возможности выбора для всех нас». Он отмечает, что «обещание большей свободы стало эффективнейшим оружием социалистической пропаганды», и раскрывает главную интригу своей книги, утверждая, что обещанный «путь к свободе есть в действительности столбовая дорога к рабству» [53, c.42]. Все дальнейшее изложение является попыткой доказать этот тезис.

Он рассматривает два понимания социализма. С одной стороны, «идеалы социальной справедливости, большего равенства и уверенности в завтрашнем дне, то есть конечные цели социализма». С другой – «конкретные методы» достижения этих целей. Вполне понятно, что Хайек категорически не приемлет ни идеалы, ни методы социализма. Особую неприязнь у него вызывает то, что «энтузиасты планового общества» «требуют централизованного руководства всей экономической деятельностью в соответствии с единым планом, который указывал бы, как общественные ресурсы должны быть „сознательно направлены“ вполне определенным образом на службу вполне конкретным, заранее поставленным целям» [53, c. 51—53]. Еще одним аргументом против централизованного планирования является утверждение о неспособности единого планирующего органа справиться с потоком рыночной информации [53, c.104]. Здесь он снова возвращается к злополучной дискуссии об экономическом расчёте в социалистической экономике, тщетно пытаясь доказать техническую невозможность централизованного планирования.

Однако решающим доводом Хайека против социалистического планирования является то, что оно угрожает свободе, поскольку все решения за человека будут принимать плановые органы. Отсюда он делает весьма натянутый вывод, что «планирование ведет к диктатуре, ибо диктатура есть наиболее эффективное орудие насилия и принудительного насаждения обязательных для всех идеалов, без которого нельзя обойтись, если проводить в жизнь централизованное планирование в широких масштабах». Вместе с тем он утверждает, что «если демократия решается взяться за задачу, реализация которой по необходимости влечет за собой использование власти, не ограниченной никакими твердо установленными рамками, она неизбежно превращается в деспотию» [53, c. 74, 89]. Получается, что не только планирование ведет к диктатуре, но и демократия ведет к деспотии. Как говорится в русской пословице, хрен редьки не слаще! Возникает вопрос: почему вдруг неолибералы отступают от важнейшего принципа политической свободы? Ответ достаточно прост: и сами неолибералы, и их покровители всегда были в меньшинстве и, следовательно, им претит диктат большинства, т.е. народа, даже в такой урезанной форме, как буржуазная демократия.

Хайек неминуемо приходит к проблеме соотношения собственности и власти в условиях рыночной и плановой экономики. «Власть, даваемая контролем над производством и ценами, почти безгранична… В управляемой сверху экономике, где цели контролируются правительством, это последнее, несомненно, будет своей властью способствовать реализации одних целей и мешать осуществлению других». Он отмечает, что «на деле это новый вид власти, которым в конкурентном обществе не обладает никто. Пока собственность раздроблена между множеством владельцев, ни один из них не обладает исключительной властью определять размер личных доходов и общественное положение отдельных граждан – вся его власть над людьми состоит лишь в том, что он может предложить им лучшие условия, чем кто-либо другой». Отсюда он делает достаточно спорный вывод о том, что «система частной собственности – важнейшая гарантия свободы не только для владельцев собственности, но и для тех, у кого ее нет. Только благодаря тому, что контроль над средствами производства распределен между множеством независящих друг от друга людей, никто не имеет над нами абсолютной власти, и мы сами можем решать, чем мы будем заниматься. Если же все средства производства окажутся в одних руках, то их владелец – будь то номинальное „общество“ или диктатор – получит над нами неограниченную власть» [53, c. 111, 122].

Вооружив своих читателей либеральными азбучными истинами, Хайек приступает к атаке на «гарантии материальной обеспеченности» и заканчивает свои рассуждения моральной сентенцией: «Необходимо вновь научиться без страха признавать, что за свободу надо платить и что мы как личности должны быть готовы для сохранения свободы идти на серьезные материальные жертвы». [53, c. 140—141, 152]. Лично мне эта мораль достаточно близка. Еще до того, как прочитала «Дорогу к рабству», я следовала своему свободному выбору и не сетовала, когда мне приходилось платить, подчас очень высокую цену за верность своим идеалам или потакание собственным амбициям. Однако в прошедшие годы я была свидетелем того, что огромные массы людей были вынуждены платить страшную цену за выбор, который сделали за них безответственные политики либерального толка.

Книга «Политический порядок свободных людей» опубликована в 1979 году и переведена на русский язык под невыразительным названием «Общество свободных». Хайек, теперь уже увенчанный нобелевскими лаврами, продолжает наступление на социализм и… демократию. В книге он очерчивает «конституционную рамку, которая могла бы обеспечить правление закона и предотвратить перерождение общества свободных в общество рабов». Он «предлагает конституционную систему, подчиняющую правительство закону и лишающее административную власть парламента возможности служить интересам отдельных групп и подавлять меньшинства» [54, c.15—16].

В первой главе «Мнение большинства и современная демократия» Хайек с места в карьер атакует демократическую систему. «…Мы настолько привыкли считать демократической господствующую теперь на Западе систему институтов, при которой парламент большинством голосов устанавливает законы и направляет деятельность правительства, что склонны видеть в ней единственно возможную форму демократии». Ценность демократии для него заключается лишь в том, что она представляет собой «конвенцию, обеспечивающую мирную передачу власти» [54, c. 24—25.]. По его мнению, после выполнения своей миссии по смене правящего режима демократия начинает постепенно вырождаться. «В свой начальный героический период демократия выступает как инструмент защиты личной свободы граждан – и действительно осуществляет эту функцию, поскольку ограничивает себя законом. Но рано или поздно она начинает претендовать на право решать большинством голосов вообще любой вопрос» [54, c. 12, 20]. Очевидно, что демократическая процедура не устраивает его потому, что решения принимаются большинством, а не кучкой посвященных.