Мирошин - Выбор. Уроки истории: повторение пройденного

В Винницкой области весной 1933 г. голодало примерно 121 тыс. человек, из них почти 107 тыс. опухли. В письме секретаря Брацлавского райкома партии в обком написано: «Сейчас надо открыто сказать, что голодание имеет место в большинстве сел нашего района, а в отдельных селах смертность от голодания набрала массовый характер, особенно в таких

селах: Скрицкое, Семенки, Зеньковцы, Самчинцы, Грабовцы, Волчок, Сильницы, Марксово, Вишковцы, Остапковцы и др. Есть случаи, когда колхозник выходит в поле на работу, там ложится и умирает». К концу апреля в районе насчитывалось 7258 человек, нуждавшихся в немедленной продовольственной помощи (1115 человек пухлых, многие из которых уже не поднимались). В то время как из района было изъято в счет хлебопоставок 65250 ц зерна.

О тяжелом продовольственном положении колхозников, голоде в селах района сообщал в обком секретарь Теофипольского РК КП (б) У Березенко и просил оказать помощь. Рассматривавший по поручению первого секретаря Винницкого обкома партии Чернявского секретарь обкома Ливензон докладывал: «…Чрезвычайно странно для меня то, что такой вопрос вообще выплыл. Я готов выслушать о Теофипольском районе что угодно, но только не заявление о голодании колхозников и просьбу о продовольственной помощи.

Ничем иным, как политической близорукостью т. Березенко, приведшей его в состоянии паники, нельзя объяснить его просьбы. Заявление о голодании колхозников нужно отвергнуть, потому что:

1. …Голодают лодыри, тунеядцы, немало энергии положившие для разложения колхозов, вырабатывавшие по 30—40 трудодней в год. Причем среди них есть даже и такие, у которых маленькие семьи.

2. Со всей решительностью заявляю, что голодающих таких «колхозников» очень мало и мало таких потому лишь только, что сотни центнеров (пожалуй, больше чем сотни) разбазарено колхозами для выдачи таким лодырям, рвачам, ворам.

…4. Только желанием замазать перед обкомом истинное положение вещей можно объяснить заявление т. Березенко о том, что голодание колхозников насчитывается в 20 колхозах».

В замалчивании голода повинны и некоторые партийные работники среднего звена. Но положение было настолько катастрофическим, что первый секретарь обкома Чернявский вынужден был обратиться к Косиору: «В последнее время увеличилось число смертей и не прекращаются факты людоедства и трупоедства. В некоторых наиболее пораженных голодом селах ежедневно до 10 случаев смерти. В этих селах большое количество хат заколоченных, а в большинстве хат крестьяне лежат пластом и ни к какому труду по своему физическому состоянию не пригодны… Прошу вопрос о продовольственном положении нашей области срочно решить в тех минимальных размерах, о которых я пишу».

Советское партийно-государственное руководство, несмотря на голод, продолжало политику выкачивания хлеба из деревни. Хотя Молотов, возвратившись с партийной конференции с Украины, на заседании Политбюро и заявлял: «Мы стоим действительно перед призраком голода и к тому же в богатых хлебных районах», тем не менее, Политбюро постановило «во что бы то ни стало выполнить утвержденный план хлебозаготовок».

Несмотря на применение драконовских методов планы хлебозаготовок 1932/33 г. не были выполнены, а смертность населения только в 1933 г., по официальным данным, составила 2,9 млн. человек. По более полным сведениям людские потери населения Украины в 1932—1933 гг. составили от 4,5 до 4,8 млн. человек.

Страшный голод охватил также другие районы страны – Казахстан, Поволжье, Северный Кавказ, Центральную черноземную область (ЦЧО), Урал, Западную Сибирь.

М.А.Шолохов писал Сталину: Вешенский район «идет к катастрофе. Скот в ужасном состоянии. Что будет весной – не могу представить даже при наличии своей писательской фантазии… Большое количество людей пухлых. Это в феврале, а что будет в апреле, мае».

А Сталин в это время, выступая на Первом съезде колхозников-ударников, говорил, что «главные трудности уже пройдены, а те трудности, которые стоят перед вами, не ст о ят даже того, чтобы серьезно разговаривать о них… ваши нынешние трудности, товарищи колхозники, кажутся детской игрушкой».

М.А.Шолохов пишет Сталину, что в Вешенском районе, как и в других районах Северного Кавказа, «сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями». В таком положении, по словам Шолохова, находится 99% населения района. Произошло это потому, пишет Шолохов, что урожайность в 1932 г. была определена в полтора раза выше фактической и, исходя из того, установлен план хлебозаготовок в 53 тыс. тонн, при валовом сборе зерна в 56—57 тыс. тонн. Уполномоченный Северо-Кавказского крайкома ВКП (б) Овчинников дал установку: «Хлеб взять любой ценой! Дров наломать, но хлеб взять!».

И «дрова ломали»… Так, в Плешаковском колхозе Вешенского района уполномоченные по хлебозаготовкам широко практиковали «допрос с пристрастием»: колхозников ночью допрашивали с применением пыток, затем надевали на шею веревку и вели к проруби в Дону топить. В другом колхозе (Грачевском) подвешивали колхозниц за шею к потолку, допрашивая, потом полузадушенных их вели к реке, избивая по дороге ногами. Колхозников раздевали до белья и босого сажали в амбар или сарай при 20-градусном морозе; практиковались массовые избиения колхозников и единоличников. В Ващаевском колхозе колхозницам обливали ноги и подолы юбок керосином, зажигали, а потом тушили, спрашивая: «Скажешь, где яма? Опять подожгу!» и т. д. и т. п.

В поисках хлеба разваливали печи в домах, раскрывали крыши, выбрасывали семьи колхозников с детьми на улицу. «Я видал такое, чего нельзя забыть до смерти, – писал Шолохов Сталину, – в хуторе Волоховском Лебяженского колхоза, ночью, на лютом ветру, на морозе, когда даже собаки прячутся от холода, семьи выкинутых из домов жгли на проулках костры и сидели у костра. Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую от огня землю. Сплошной детский крик стоял над проулками. Да разве же можно так издеваться над людьми?»

Уполномоченный крайкома по хлебозаготовкам в Вешенском и Верхне-Донском районах директор Ростовского завода «Красный Аксай» Шарапов, «распекая» секретаря партячейки Малаховского колхоза, заявил: «Детишек ему жалко стало выкидывать на мороз! Расслюнявился! Кулацкая жалость его одолела! Пусть как щенки пищат и дохнут, но саботаж мы сломим!»

«Это не отдельные случаи загиба, – писал Шолохов, – это узаконенный в районном масштабе „метод“ проведения хлебозаготовок».

О размахе репрессий в Вешенском районе можно судить по приведенным в письме Шолохова следующим данным: из 13813 хозяйств района (52069 человек) во время хлебозаготовок было арестовано 3128 человек, осуждено нарсудами и тройками ОГПУ 2300 человек, в том числе 52 человека к расстрелу. Исключено из колхоза 1947 хозяйств, оштрафовано (конфисковано продовольствие и скот) 3350 хозяйств, выселено из домов 1090 семей. В результате осуществленных репрессий из Вешенского района в 1932/33 гг. было изъято 2 млн. 300 тыс. пудов зерна, т.е. практически весь валовой сбор 1932 г., а население района было обречено на голодную смерть (из 50 тыс. 49 тыс. человек голодало).